Например, убийство Григория Распутина в декабре
1916 года стало предзнаменованием Февральской революции (а на самом деле —
переворота, открывшего путь к смуте и гражданской войне в России). Загадочное
отравление Алексея Навального не привело ни к его смерти, ни к
потрясениям — но теперь трагедию пытаются докрутить, тем самым не только
превращая все происходящее в фарс, но и заставляя подозревать наших островных
геополитических противников в использовании «вечных схем».
Лучшей реакцией либеральной антипутинской публики на
опубликованную в минувшие выходные в Великобритании сенсацию о том,
что «Кремль предпринял вторую — неудачную — попытку отравить Алексея
Навального», стала, конечно, реплика в твиттере главреда «Эха
Москвы»:
«Такое ощущение, что публикацию в воскресной Times
разместили российские спецслужбы, чтобы дискредитировать сам факт попытки
отравления Алексея Навального».
Да, это стало бы новым подтверждением всемогущества России и
ее спецслужб, хотя для этого нужно будет признать, что наши спецслужбы не
только могут организовать статью в The Sunday Times, но и контролируют контакты
между немецкой и британской спецслужбами. Ведь в статье прямо говорится о том,
что о второй попытке отравления «источники в немецких службах безопасности
сообщили своим коллегам в Соединенном Королевстве». То есть БНД и МИ-6 под
колпаком у СВР? Это как-то чересчур даже для нынешней англосаксонской
пропаганды.
Так что авторство истории со вторым отравлением принадлежит
британским и немецким спецслужбам. Вот как ее излагает Мэтью Кэмпбелл:
«Есть предположение, что агенты российских служб
безопасности проникли в гостиничный номер Навального, пока он был на встрече за
несколько часов до вылета. Владимир Углев, российский химик, который в прошлом
занимался разработкой веществ нервно-паралитического действия, считает, что
отравителям Навального было приказано нанести «Новичок» на эластичную
резинку его нижнего белья, чтобы вещество могло попасть на его кожу.
Навальный, скорее всего, умер бы, если бы пилот самолета не
настоял на экстренной посадке в аэропорту Омска… Шансы Навального на
выживание повысились и благодаря действиям бригады скорой помощи.
«Атропин спас ему жизнь», — сказал Хэмиш де
Бреттон-Гордон, бывший командир полка британской армии, отвечавшего за
реагирование на химические, биологические, радиологические и ядерные угрозы, и
автор книги «Chemical Warrior». «Вещества нервно-паралитического
действия вызывают полиорганную недостаточность. Первыми отказывают легкие, и
человек умирает. Если быстро ввести атропин, он нейтрализует эффект яда».
Однако когда Навального доставили в омскую больницу, ему
повезло меньше… Источники в немецких службах безопасности сообщили своим
коллегам в Соединенном Королевстве, что нападавшие предприняли еще одну попытку
убить Навального, пока он лежал в искусственной коме, прежде чем его отправили
медицинским рейсом в Германию.
«Это было сделано с расчетом на то, что он будет мертв
к тому моменту, когда прибудет в Берлин», — сказал один источник.
Вполне возможно, атропин спас Навального и во второй
раз».
Да, дважды пытались убить «Новичком» и дважды
неудачно (а сам Навальный теперь утверждает, что даже трижды, рассказывая о
каком-то эпизоде «пару лет назад»), а потом отправили в Германию.
Вопрос «а зачем вообще нужно было убивать Навального,
тем более таким странным и неэффективным способом», не стоит — ведь
понятно же, что «в России есть только один оппозиционный деятель,
способный превратить народное недовольство в массовый бунт. И это
Навальный». В статье еще приводятся его слова о том, что российские власти
решили отравить его именно в августе потому, что Путин «испугался».
Чего именно испугался Путин, протестов в Белоруссии или произошедшего
на фоне коронавируса почти полного исчезновения Навального даже из либеральной
повестки дня, не уточняется, но ведь это и так понятно любому знатоку России.
Потому что это политические убийства, это такая традиция у русской власти,
объясняет The Sunday Times: они «часто совершались в советскую
эпоху», а теперь «снова стали важным элементом в кремлевской тактике
запугивания оппонентов — и наибольший драматический эффект создают именно отравления».
Да, действительно потрясающий эффект — провал на провале, но
это и понятно, лучшие силы русских спецслужб ведь брошены в виртуальное
пространство, на избрание Трампа и успех Brexit, а работать на земле
разучились. Нет, Кэмпбелл до такого еще не додумался, зато он продолжает мысль
о страшных традициях московитов.
«Склонность российских властей к отравлениям возникла
задолго до Путина и уходит своими корнями в далекое прошлое. Существует
легенда, что князь Юсупов подсыпал цианид в еду и вино Распутина в
надежде его отравить. Когда стало ясно, что яд не сработал, Распутина убили
выстрелом в голову.
Сегодня существуют гораздо более страшные яды, и тот факт,
что государство готово их применять, служит мощным сдерживающим фактором для
оппонентов Путина».
Вот тут уже интересней — нет, не то, что «страшный
яд», даже примененный дважды, оказывается, не действует. Это у русских в
порядке вещей — вот и пример с Распутиным. Его они тоже травили-травили, а
потом пришлось пристрелить.
Но дело в том, что ставший смертельным выстрел в лоб
Григорию Распутину в ночь на 17 декабря 1916 года произвел, вероятно, сотрудник
МИ-6 Освальд Райнер. Да, об этом стало известно спустя 80 лет, хотя о
причастности англичанина к убийству друга царской семьи британского посла
расспрашивал еще император Николай II. Британские власти тогда не признались в
участии своего агента — не подтверждают они это и сейчас. Однако английские
исследователи раскопали достаточное количество косвенных свидетельств того, что
Райнер, однокашник по Оксфорду и близкий друг князя Юсупова,
организовавшего ловушку для старца, имел прямое отношение к заговору против
Распутина и его убийству. И даже если Райнер лично не произвел контрольного
выстрела — именно британцы были заинтересованы в убийстве Распутина, именно они
стояли за заговором. Почему?
Потому что были уверены, что Григорий толкает Россию к
сепаратному миру с немцами — действуя вместе с «царицей-немкой» Александрой
Федоровной. В этой «информации» не было ни грана правды, но и сейчас
сложно понять, кто внес больший вклад в ее распространение: ненавидевшая царя
внутрисемейная и думская оппозиция или поверившие их бредням британские
политики. И хотя для прикрытия к заговору против Распутина привлекли даже
русских патриотов вроде Пуришкевича, в любом случае это был англофильский
заговор (наподобие приведшего к убийству императора Павла I в марте 1801 года).
Он был выгоден Лондону — так там считали.
Более того, убийство Распутина стало, по сути, лишь частью
более широкого внутриэлитного заговора — с целью свержения Николая II, к
которому британские элиты также имели непосредственное отношение (причем не
только через масонские структуры). Цель была еще более амбициозная и сложная:
не только не позволить России выйти из войны, заключив сепаратный мир с
Германией, но и ослабить претензии Петербурга на послевоенный передел
мира.
Неизвестно, кто пытался убрать Навального, но английская
логика применима и здесь. В своем анализе ситуации в России британские элиты во
многом опираются на мнение самих «русских», то есть ярых антипутинцев
(как среди эмигрантов, так и у нас дома), которые на полном серьезе уверяют их
в том, что «Путина все ненавидят». Убийство Навального в этой логике
— прекрасная провокация, тем более на фоне внезапных волнений в Белоруссии.
Возлагаем ответственность на Путина — и начинаем «шатать режим».
Глупость? Ну а убийство «немецкого агента» Распутина в декабре
1916-го — это разумный с точки зрения британских интересов шаг?
Убийство на Мойке уже через два с половиной месяца открыло
путь к власти в России англофильски настроенным кадетам и Павлу Милюкову,
но англичане не рассчитывали на то, что свержение царя чуть не приведет к
противоположным результатам: откроет эпоху смуты в России, частью которой
станет и заключение большевиками сепаратного Брестского мира с Германией. Но в
конце 1916-го им было важно убрать Распутина — что они и сделали. Сейчас им
важно проверить на прочность Россию и Путина — ради этого никакого Навального
не жалко.
Петр Акопов
