Сообщение министра иностранных дел Украины Дмитрия Кулебы о том, что президент Молдовы Майя Санду примет участие в учредительном саммите «Крымской платформы» прозвучало, как начало большого скандала.
Буквально несколько дней назад Майя Санду встречалась с замглавы администрации президента России Дмитрием Козаком во время его молниеносного визита в Кишинев. Общение с российским гостем президент Молдовы оценила как «прагматичный и конструктивный диалог». Санду заявила, что у Молдовы «обширная» двусторонняя повестка с Российской Федерацией, которые представляют » взаимный интерес» для обоих государств.
Более того, после встречи события развивались так, как и должны развиваться в отношениях между странами, которые хотят укрепить дружеские отношения. Премьер-министр Молдовы Наталья Гаврилица встретилась с послом России в Молдове Олегом Васильевым. А затем заявила во время интервью на телевизионном канале: что Кишинев стремится к «хорошим отношениям» со всеми партнерами. И объяснила, почему — в повестке дня у Молдовы важные решения по новому контракту о газе и о социальных гарантиях для молдавских граждан, которые работают в России.
Поэтому сообщения Украины о том, что Санду примет участие в «Крымской платформе» прозвучали как гром с ясного неба.
Российские эксперты и парламентарии прямо называют этот форум провокационным мероприятием, которое угрожает серьезными последствиями для стабильности в Европе. А глава МИД РФ Сергей Лавров назвал «Крымскую платформу» шабашем, на котором «Запад будет продолжать пестовать неонацистские, расистские настроения современной украинской власти».
Возникает вопрос — что же изменилось за те несколько дней, что разделяют заявления о намерении поддерживать «хорошие отношения» с Россией и заявлением МИД Украины, что Санду все же согласилась принять участие в явно антироссийском, агрессивно выстроенном мероприятии.
Легче всего предположить, что Майя Санду получила корректирующие указания от внешних кураторов, а то и жесткий выговор. За то, что она слишком «загнула на восток», раздавая заявления о намерении выстраивать прагматические отношения с Российской Федерацией.
Хотя возможно, что в администрации президента Молдовы и в штабе правящей партии «Действие и солидарность» понимают прагматизм несколько иначе, чем это принято во всем остальном мире. Возможно, «прагматические» отношения — это полная противоположность отношений дружеских, по версии официального Кишинева.
В каком-то смысле это действительно так. Понравиться западным спонсорам в условиях, когда экономика Молдовы полностью зависит от макрофинансовой помощи ЕС и США — это ли не прагматизм? Тот факт, что такой «прагматизм» требует искусственно ввязаться в чужую для них повестку конфронтации с Россией, в глазах властей Молдовы может выглядеть не более чем платой за бонусы, которые Кишиневу обещают в Вышингтоне и в Брюсселе.
Нельзя не признать, что поначалу, заняв пост президента страны, Санду довольно долго пыталась демонстрировать «взвешенный» внешнеполитический курс. В частности, она никогда публично не подтверждала, что собирается активно участвовать в антироссийской «Крымской платформе». Это выглядело уместным, учитывая, что и на территории самой Молдовы имеет место быть неразрешенный приднестровский конфликт, а Россия играет ключевую роль в непростых переговорах между Тирасполем и Кишиневом.
Действительно, такая политика могла бы стать правильным решением. Ведь на президентских выборах за нее голосовали не только избиратели, разделяющие прозападные убеждения нынешнего главы молдавского государства. Тот факт, что за Санду проголосовали и районы, традиционно отдающие голоса «левым», где люди настроены на действительно дружеские отношения с Россией, говорит о том, что наказ избирателей новому президенту (и ее партии, победившей на парламентских выборах) был иным, не совпадающим с тем курсом, которым сейчас ведет Молдову глава государства.
За Санду и «Действие и солидарность» голосовали, надеясь на начало реальной борьбы с коррупцией. Начинать «холодную войну» с Россией избиратели Майе Санду не поручали.
Борьба с коррупцией, которая одинаково досаждает всем жителям Молдовы, без различия их этнической, политической или языковой принадлежности, могла бы стать объединяющим фактором для молдавского народа, который политики старательно раскалывают на конфликтующие стороны.
Но похоже, что объединение народа не выглядит для нынешней молдавской администрации первоочередной целью. Очевидно, что поездка на саммит «Крымской платформы» полностью перечеркнет демонстративную «взвешенность» и продемонстрирует, что внешний заказ на повышение градуса ненависти к России для Майи Санду важнее, чем насущные проблемы жителей Молдовы — вопросы о цене на природный газ, об устранении препятствий в доступе молдавских товаров на российские рынки, о гарантиях для сотен тысяч граждан Молдовы, которые живут и трудятся в Российской Федерации.
Даже для неопытного политика было очевидно, что громогласно объявленное «сближение с Украиной», которое подается как укрепление дружеских связей со страной-соседом, участие в трехсторонних договоренностях, имеющих явно антироссийский привкус (таких как «Ассоциированное трио», где официальный Киев играет роль локомотива) — на деле являются звеньями одной цепи. Которой Молдову пытаются приковать к чуждой для нее конфронтационной повестке, как смертника к пулемету.
Президент Молдовы и здравые головы в руководстве правящей партии «Действие и солидарность» не могут не понимать, что курс на обострение отношений с Россией губителен для них прежде всего в смысле внутренней политики. Потому что потеряв зыбкий, пока не укрепившийся статус объединителя народа и «матери нации», Майя Санду рискует сократить срок своего правления — ровно до следующих выборов.
Но вот способны ли власти Молдовы разбить цепи, которыми их все крепче стягивают «внешние партнеры», пытаясь превратить эту страну в очередной антироссийский плацдарм — это большой вопрос, на который все труднее найти нелетальный для Молдовы ответ.
