Тарифы на газ, тепло, электроэнергию, цены на бензин и
дизельное топливо, вообще цены на все в Молдове не совместимы с мало-мальски
достойной человеческой жизнью, сохранением экономики и социальной сферы, в
конечном итоге, выживанием самого государства. Эти тарифы и цены доводят людей
до состояния скота, которым движут инстинкты удовлетворения самых примитивных
потребностей — не голодать и не мерзнуть. О каком-то развитии экономики, науки,
культуры, образования, здравоохранения говорить не приходится.
При всем при том мы не наблюдаем массовых протестов
населения против проводимых против него античеловеческих
социально-экономических экспериментов, граничащих с геноцидом. Скорее всего,
таких протестов и не будет. Над молдаванами уже смеются люди в других странах —
сколько они могут терпеть издевательства над собой? — но мамалыга все равно не
взрывается. Почему так происходит?
Во-первых — традиция. Точнее, полное отсутствие традиций
борьбы молдаван за свои социально-экономические права. Молдаване — терпеливые
люди, во многом это объясняется крестьянскими корнями большей части населения.
В селах и сегодня живут во многом натуральным хозяйством. Печку есть чем
протопить, бочки в погребе заполнены вином, полки ломятся от консервов, птица,
скотина тоже есть. Так можно пережить и ядерную войну, не только «нашествие»
«Газпрома».
Двигателем массовых протестов в Молдове всегда был столичный
город Кишинев. Но эти протесты носили не социально-экономический, а политический
и геополитический характер с сильным «привкусом» этнической составляющей.
Вначале, в конце 80-х-начале 90-х, была борьба за
перестройку, демократизацию, родной язык, латинскую графику. После развала СССР
и обретения независимости никаких массовых протестов 10 лет не наблюдалось.
Рецидив случился в 2002 году, когда коммунисты попытались ввести в учебные
программы предмет «История Молдовы», и в 2003 году, когда тогдашний президент
Владимир Воронин попробовал подписать с Россией «план Козака», то есть решить
приднестровский вопрос через федерализацию.
После этого протесты снова затихли на шесть лет. В следующий
раз протестный «вулкан» пробудился 7 апреля 2009 года. И снова шесть лет
тишины. В 2015-2016 году в Кишиневе был установлен палаточный городок, участники
которого протестовали против «кражи миллиарда» и «режима Плахотнюка». Тот
протест во многом носил лубочно-театральный характер с элементами «договорняка»
с тогдашней властью. 20 января 2016 года протестующие ворвались в парламент,
пытаясь не допустить утверждения «ночного правительства» Плахотнюка/Филипа, но
то правительство было поддержано западными «партнерами по развитию», и
протестующие как в парламент зашли, так из него и вышли. В конечном итоге,
Плахотнюк покинул Молдову не из-за политических протестов самих молдаван, а
потому, что «Пошел на турбинку!» ему сказал американский посол, и олигарх пошел
— как раз в США, что было для него ссылкой: в Америке миллиардеров, как грязи,
а в Молдове он был такой один.
Вторая причина того, что в Молдове не бывает массовых
протестов с социально-экономическими требованиями — отсутствие политических
сил, которые такие протесты могли бы организовать. Протесты у нас носят нишевый
и секторальный характер. Протестуют по отдельности то аграрии, то
маршруточники, то таксисты, то адвокаты, то еще кто-нибудь, но такого, чтобы
все объединились, сформулировали какие-то общие требования к властям и
попытались их добиться на всеобщем протесте — такого не бывает.
От роста тарифов больше всего страдают жители городов, в
первую очередь, столицы. Кишинев — это электоральная «крепость» режима
президентки Майи Санду, ее партии PAS и их правительства, то есть тех самых,
кто и повышает тарифы. У сторонников этого режима в Кишиневе происходит
раздвоение личности. С одной стороны, они страдают от роста тарифов, цен и
нищеты точно так же, как и политические оппоненты Санду. Но протестовать против
этой власти они не могут по идейным соображениям, потому что это их власть. Как
выразился один сторонник Санду: «Я буду жрать дерьмо, но все равно буду
поддерживать PAS». И таких много. Это политический мазохизм — ты выбираешь
власть, она над тобой издевается, а ты продолжаешь ее поддерживать, — но такова
реальность.
Главной формой протеста молдаван против тяжелой жизни
является эмиграция. В поисках лучшей жизни они уезжают в другие страны, по
преимуществу, европейские. Оказавшись в Европе, они становятся сторонниками
«проевропейских сил» в Молдове, то есть избирателями Санду и PAS, которые
обещают сделать жизнь на родине, как в Европе. По факту жизнь в Молдове
становится все хуже, и хуже, и хуже. Она не только не приближается к
европейскому уровню, но и опускается до уровня самых бедных стран Азии и
Африки. Но молдаване, которые сбежали от всей этой деградации у себя дома в
Европу, не хотят признаваться самим себе в том, что их надеждам не суждено
сбыться. Мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус.
Третья причина, почему в Молдове не будет никаких массовых
социально-экономических протестов, заключается в геополитическом контексте. В
сегодняшнем глобальном противостоянии России с Западом действующая кишиневская
власть встроена в общую прозападную и антироссийскую матрицу, которая рискует
стать военным окопом. Чрезвычайное положение введено в том числе для того,
чтобы запретить массовые акции протеста, ввести цензуру и подавлять демократию.
После чрезвычайного положения могут ввести и военное. Сторонники Санду на
полном серьезе обсуждают возможность введения «в Бессарабию» румынских
жандармов и натовских военных. Так появляется еще один демотиватор протестов —
страх быть убитым. Люди будут готовы платить и по 2000 евро за 1000 кубометров
газа — лишь бы не было войны.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал https://t.me/enewsmd
Много интересного: инсайды, заявления, расследования.
Много уникальной информации, которой нет у других.
