Текущая борьба с инфекцией, чему отдаются все силы, не отменяет необходимости ясно представлять, что будет завтра.
Немного придя в себя после первого шока глобальной пандемии и обнаружив, что коварный вирус потряс устои нынешней цивилизации, а — главное — человеческие умы, видные экономисты, философы, социологи, политологи принялись осмысливать происходящее. И думать о посткоронавирусном мире. Да, еще очень много неопределенности. Не известно, сколько будет волн пандемии, сколько людей погибнет, каким будет экономический урон, не завершится ли кризис глобальной войной? Но текущая борьба с инфекцией, чему отдаются все силы, не отменяет необходимости ясно представлять, что будет завтра.
Шансы потерять все, включая государственность, очень велики
Конечно, крупные державы, такие как Китай, США, Россия, Германия, с кризисом рано или поздно справятся. Самое важное — какой ценой будет достигнута победа? Но что станет с маленькими странами, которые и до коронавируса еле-еле сводили концы с концами, брали кредиты у международных структур, были зависимы от очень многих факторов, а потому являлись неустойчивыми и имели туманные перспективы?
Конечно, Республика Молдова относится к числу именно таких, очень уязвимых государств. И, казалось бы, здесь в первую очередь должны были бы подумать о том, что будет со страной завтра. И что нужно предпринять для того, чтобы это «завтра» не было трагическим. Потому что шансы потерять все, включая государственность, очень велики.
Но в отличие, например, от Франции, где президент создал специальный экспертный совет, который готовит план действий на «поствирусный период», в Молдове, кажется, еще не оценили масштаб надвигающихся угроз. Хотя правительство уже подало обществу определенные сигналы, скажем, что денег в государственную казну поступает все меньше, что есть договоренность о поучении кредита из России в 200 млн. евро, МВФ и ЕС. Но заимствования извне – не является стратегией на будущее. Это — решение текущих проблем.
Есть ли у молдавских политиков план?
Существуют ли у молдавского политического класса ответы на стратегические вызовы? Или хотя бы, есть ли понимание того, что все, что делалось вчера, завтра неприемлемо?
Увы, но подобного рода обсуждения в общественном пространстве не ведутся. Конечно, раздаются отдельные голоса, но они пока тонут в текучке.
Разумеется, власть, решая сиюминутные задачи, острее ощущает разрушительный характер надвигающихся последствий. В бюджете уже зияет большая дыра, пасхальные 700 лей пенсионерам выплатить пока нет возможности. «Даже при самом мрачном сценарии мы не могли представить, что у нас будет дефицит в 7,6 процента. У нас чрезвычайная ситуация. Нам нужно увеличить расходы, чтобы спасти экономику», — говорит премьер-министр Ион Кику. Но негативные итоги всемирной остановки экономики еще не дали о себе знать по-настоящему. И их масштаб не поддается оценке. У правительства пока есть тревога, но не план.
В то же время, создается впечатление, что оппозиционные силы не вполне адекватно понимают, к чему все идет. Они обсуждают, правдивы ли последние социологические опросы, будет ли у правых на президентских выборах единым кандидатом Майя Санду? Нужно ли ей уступать? Предлагается отправить нынешнее правительство в отставку и провести досрочные выборы в парламент и т.д.
Мобилизационная экономика
На самом деле, сейчас в повестке дня только одни вопрос: как выжить? Общая ситуация такова, что при даже самом благоприятном раскладе – в ближайшие несколько лет придется поменять всю модель общественно-экономических отношений, попутно преодолевая глубокий экономический кризис. В эти времена нужно будет идти на чрезвычайные меры. Иного варианта для зависимых и слабых государств не существует. То есть, экономика объективно становится мобилизационной. Все ресурсы придется сосредоточить для спасения населения и страны, одновременно противодействия угрозам обрушения системы общественных отношений.
Что это такое, известно по опыту Советского Союза – так называемый военный коммунизм. Или практика США в период Великой Депрессии, когда, по сути, делалось то же самое, а у богатых отбиралось до 90% прибыли.
Почему нельзя брать кредиты за рубежом? А разве у Молдовы нет уже крупных долгов? Например, перед «Газпромом» в более чем 6 млрд. долларов? Разве вопрос уже урегулирован? Но если брать новые кредиты, то кто их будет возвращать? Пенсионеры и бюджетники? Нет, придется отдать страну. Если же хотим ее сохранить, то остается вариант мобилизационной экономики. То есть, за счет тех, кто накопил «жирок». Возможно, придется резко сокращать государственные расходы, зарплаты аппарату чиновников, судьям, дипломатам, урезать пенсии тем, у кого они выше 5 тысяч лей и т.д. и т.п. Согласятся ли они на жертвы? Большие сомнения. Но их сопротивление может закончиться очень плохо. Для всех.
Чем закончится парад банкротств?
Пока эта тема даже не обсуждается, но на горизонте уже виден парад банкротств. Однако нам следует иметь в виду, что у Молдовы есть одна важная особенность. Банковская система страны принадлежит иностранцам. И это — заслуга проевропейских правительств Филипа-Санду. Банкротство предприятий рано или поздно приводит к банкротству банков. И когда возникнет необходимость банки спасать, то весь национальный резерв придется направить на финансирование иностранных собственников. Или национализировать финансовую систему. Возможно, уже сейчас имеет смысл задуматься о создании национального инвестиционного фонда, который будет скупать предприятия, нужные стране в первую очередь. Например, в США сейчас действует схема с участием инвестиционного гиганта BlackRock с активами в 27 трлн. долларов. У нас масштабы намного меньше и стоящих, перспективных предприятий не так много.
Есть ли в Молдове политики с большой буквы?
Но до того как создавать программу выживания, сохранения экономики и страны, надо решить главный вопрос: подготовить для всего этого юридическую базу и достичь общественно-политического согласия. Пойдут ли на это политические силы, которые представляют богатых, или интересы внешних партнеров? Ответ на данный вопрос очевиден.
Однако, кроме того, для решения кратко обрисованных задач нужны люди с безупречной репутацией, те, кому общество сможет доверять. И не половина, а 75-80%.
Есть такие?
Думается, совершенно нелишне спросить, есть ли вообще в Молдове Политики? Ответ на этот вопрос очень скоро будет получен.
Удивительно, но коронавирус дает молдавскому обществу шанс перезагрузить государство и поменять содержание общественных отношений, начать жить в иной социально-нравственной парадигме. Погоня за богатством, воровство, казнокрадство, коррупция, все это коронавирус выбрасывает на свалку. Для выживания нужны иные ценности. Чтобы выжить, из общества ненависти молдавский социум должен превратиться в общество солидарности.
Получится ли?
Автор — Сергей Ткач
