Корреспонденты Би-би-си
наблюдали за тем, как в Нагорном Карабахе идут боевые действия.
Сирена,
предупреждающая о воздушной тревоге, настигает нас в момент, когда мы проезжаем
Лачин — самый близкий к армяно-карабахской границе город. По находящемуся здесь
мосту азербайджанские военные стреляли три дня подряд, пытаясь разорвать
сообщение между Арменией и Карабахом.
Из Армении в
Карабах ведут две дороги, но северная, проложенная по берегу озера Севан,
проходит слишком близко к контролируемым Азербайджаном территориям, так что с
первых дней боев она оказалась перекрыта. «Лачинский коридор» с окончания
войны в этих местах 25 лет назад был главным связующим звеном между
Степанакертом и Ереваном.
Утром в
воскресенье корреспондентам Би-би-си еще удалось проехать по мосту в сторону
Степанакерта, к вечеру движение по нему было уже остановлено, реку приходилось
переезжать вброд, а рабочие сыпали гальку, чтобы по новой временной дороге
можно было проще проехать.
Художник на
фронте
Где-то в
районе городской подстанции Лачина раздается очередной взрыв, воздушная тревога
не умолкает, по улицам проносится полицейская машина, призывающая всех
максимально быстро уйти в укрытие.
Для
корреспондентов Би-би-си таким оказывается полуподвальный этаж городского
супермаркета. Хозяйка магазина Нэлли 17 лет жила в Калифорнии с семьей, но
потом решила вернуться на родину.
Две комнаты,
заставленные ящиками с помидорами, мешками риса, бутылками коньяка и лопатами
постепенно наполняются местными жителями и путниками, которых бомбежка застала
в Лачине либо по пути в Степанакерт, либо при попытке покинуть его.
Нэлли
предлагает всем кофе, который варит здесь же, в подвале, и еду.
Седой стройный
мужчина в жилете и шерстяном кардигане смотрится в этой обстановке немного
инородно, так что первая мысль была — коллега-журналист. Но Грачик Арменакян по
профессии художник. Когда шла первая карабахская война, он был студентом, когда
в 2016 году случилось обострение конфликта — жил в Москве.
Новая война
застала его в Ереване, и он говорит, что даже не стал советоваться с близкими:
«Все равно бы сказали, что это не твое дело, зачем тебе туда, оставайся
дома. Просто вчера сообщил, что мне надо в Карабах, и утром выехал», —
рассказывает он.
Художник говорит,
что работает в жанре авангардизма-концептуализма и даже основал с коллегами
арт-группу «Акт». Его близкий друг работает в Москве в институте
имени Склифосовского и в первый же день войны отправился через Ереван в
Степанакерт, где теперь в госпитале помогает раненым.
— Мы вчера
созванивались, и когда он узнал, что я тоже еду, долго смеялся, — рассказывает
Грачик.
— А кем вы
там правда будете, если раньше никогда не воевали? — задаем, кажется, резонный
вопрос. — Станете просто волонтером?
— Я думаю,
что мог бы ориентировать артиллерию, художники хорошо понимают все про
пространства и расстояния.
Грачик не умеет воевать,
но надеется, что там его научат, считает, что на войне сейчас важна любая
поддержка — моральная, физическая, «помощь талантом».
Его решение
отправиться на фронт может казаться странным, но в том, что защищать Карабах
армяне летят из самых разных точек мира, корреспонденты Би-би-си убедились, еще
вылетая из Москвы.
Вместо компактных
самолетов в Ереван из Москвы в эти дни отправляются гигантские Боинги-777, до
эпидемии коронавируса перевозившие пассажиров куда-нибудь в Нью-Йорк или
Таиланд. Раз вирус отменил привычные границы, то теперь в эти гигантские
лайнеры грузятся десятки мужчин предпенсионного возраста, но в полной военной
форме, которые считают нужным бросить свои привычные дела и ехать на войну, как
они делали это тридцать, двадцать или шесть лет назад.
Заместитель
руководителя Кашатагского района, в который входит город Лачин, Геворг
Мнацаканян храбрится в ответ на вопрос, что «лачинский коридор» и
сохранение контроля над ним значит для будущего Нагорного Карабаха. «Все
города для нас одинаково важны», — говорит он и рассказывает, что
серьезных разрушений в городе от обстрелов пока не было.
Наш разговор
постоянно прерывают военные, которые в первые дни войны были очень
заинтересованы в присутствии журналистов в республике, но спустя несколько дней
начали очень опасаться прямых видеотрансляций и съемок, по которым их противник
сможет установить любую геолокацию. Снимать интервью предлагают исключительно
на фоне стены, чтобы никакого городского пейзажа за спиной говорящего не было.
В ожидании, пока
обстрел кончится, в подвале супермаркета собираются самые разные люди:
выезжающие из Степанакерта журналисты, беженцы из приграничных с Азербайджаном
сел, добровольцы, наоборот, направляющиеся на фронт. Некоторые женщины плачут,
другие деловито обсуждают, когда смогут вернуться в свои дома.
Мужчины,
демонстрируя храбрость и пренебрежение к опасности, курят на крыльце,
рассуждая, что воздушную тревогу здесь включили лишь потому, что одновременно
бомбят сам Степанакерт, и лишь когда неподалеку раздается звук разрыва, все,
демонстративно не спеша, всё же перемещаются в безопасное помещение.
Когда не хочешь
уезжать
Убегающих от
войны можно условно разделить на три группы. Одни сразу едут куда-то вглубь
Армении, например, в Ереван, чтобы переждать войну там. Другие остаются в
приграничных с Карабахом населенных пунктах. В армянском Горисе гостиницы делят
между собой журналисты и беженцы. Есть и третьи, уезжающие непосредственно с
линии фронта, но не спешащие покидать Карабах в надежде скоро вернуться домой.
Древний город
Шуши находится всего в 10-15 минутах езды от Степанакерта. С одной стороны,
столица Карабаха в низине, а Шуши на горе, так что этот город реже
обстреливают. С другой, из-за того, что он находится на горе, тут сложно найти
здание с подвалом, где можно было бы укрыться от обстрела.
В воскресенье в
здание культурного центра, где укрывались беженцы, попал снаряд. Правительство
НКР заявило, что в результате обстрелов Шуши и Степанакерта только в тот день
погибло как минимум четыре мирных жителя.
Из Шуши открывается
прекрасный вид на столицу Нагорного Карабаха. Пару часов, что мы снимаем ее,
город не обстреливают, но каждое утро и каждый вечер Степанакерт бомбят и, по
словам коллег, остающихся в городе, все ожесточеннее и ожесточеннее. Шуши
вплоть до воскресенья почти не обстреливали. В местном отеле мы встречаем
несколько десятков стариков, которых вывезли из приграничных сел Мартакертского
района.
Учительница
русского языка Рая Геворкян рассказывает, что рано утром ей позвонил глава
муниципалитета и попросил выехать из их села, чтобы избежать лишних жертв среди
мирного населения. Выехало около 50 человек.
«Мы никуда
не уезжаем отсюда, просто чтобы лишних погибших не было», — уточняет она.
В 1988 году ей пришлось бежать из Азербайджана, в 1992-м — уже из Карабаха, в
2016-м — снова пришлось на время эвакуироваться из республики, сейчас для нее
это уже четвертая эвакуация из дома. Двое ее сыновей на фронте, связи с ними
нет, живы ли они, она не знает.
Жительница
соседнего села Аида Мелканян боится сразу и за сына, который в 18 лет ушел в
армию и сейчас находится на фронте, и за брата, который отправился туда же
добровольцем.
Несколько дней
назад ее брат попал под обстрел и после этого пытается добраться до
Степанакерта пешком, потому что никакой транспорт в том направлении уже не
ездит. «Когда последний раз звонил, говорил, что не ранен, но я по голосу
чувствую, что что-то не так. Уже третий день идут, — жалуется Аида. — Очень
кошмарная ситуация, а мир молчит. Бомбят мирных людей в XXI веке, это
бесчеловечно».
Пожилой мужчина,
увидев микрофон, начинает рассказывать, что его воспитывали на советских поэтах
и что при Иосифе Сталине такого бы никогда не произошло.
Он долго
ругается, переходя с армянского на русский и обратно, а потом рассказывает
ситуацию, которая волнует его, похоже, больше всего остального: его нынешняя
вторая жена сделала все, чтобы эвакуировать 97-летнего отца его первой и давно
умершей жены. Этот уже неходячий старик лежит в лобби отеля — и они все же
надеются скорее вернуться домой.
В другой гостинице
Шуши, в которую журналистов Би-би-си сначала согласились поселить, но по
приезде посоветовали уезжать поскорее, тоже живут беженцы.
В здании нет
электричества и интернета. Не работает столовая. В холле гостиницы бегает
администратор, пытаясь отправить группу беженцев в Ереван. В двухуровневом
подвале в кромешной темноте сидят люди, разбившись по углам на маленькие
группы. В одном углу сидят шесть женщин. Они не обращают внимания на
журналистов, только щурятся от яркого накамерного света. Люди молчат или
переговариваются шепотом.
Нина Шаганц
приехала из Мартакерта два дня назад. Вместе с ней пять женщин, родственницы и
подруги. «Вот сидит жена погибшего, её сын сейчас там. Вон у тех сын,
муж», — перечисляет Нина.
Ее собственный
муж остался в Мартакерте. Женщина, как и большинство людей в этом подвале, уже
третий раз уезжает из дома как беженка. Она не считает Шуши безопасным местом,
сидит здесь, потому что это недалеко от дома и есть возможность поддерживать
связь с мужем, «чтобы поддержать их хотя бы».
Беженцы почти не
выходят из подвала. «Иногда, когда спокойно, выходим, поднимаемся в
комнату, когда воздушная тревога, спускаемся в подвал. Сегодня тревога
несколько раз была, почти целый день сидим», — рассказывает Нина.
«Рассчитываем
только на свои силы»
Поскольку Карабах
до сих пор не признан как самостоятельное государство даже Арменией, в Ереване
у республики есть представительство, а не посольство.
Представитель НКР
в Армении Сергей Газарян утверждает, что соотношение сил на фронте примерно 13
к 1 в пользу Азербайджана, но за неделю боев азербайджанской армии так и не
удалось достичь видимого успеха.
«Все
правовые и политические основания для признания Арцаха [как независимого
государства] есть, — рассуждает он. — Но есть политическая целесообразность и
двойные стандарты. Мы де-факто состоявшееся государство и мы сторонники
перемирия, потому что каждая жизнь бесценна. Но Азербайджану надо спасти свое
лицо: сколько миллиардов долларов вложено в армию и оборону, а ни одного
значимого успеха добиться не удалось».
На вопрос, ждут
ли в Степанакерте какой-то помощи со стороны России, в том числе военной,
дипломат устало улыбается: «Мы не можем ждать. Сколько? Чего? Мы
рассчитываем только на свои силы. Если драка неизбежна, бить надо первым. В
Баку все последние месяцы активно готовились к войне, посудите сами, зачем
Армении идти на войну с Азербайджаном?»
На стороне
Азербайджана – Турция
Бои в Нагорном
Карабахе продолжаются уже больше недели. На стороне азербайджанцев несравнимо
более решительно и жестко, чем когда-либо за тридцать лет карабахского
конфликта, выступает Турция — мощная региональная держава с родственным народом
и похожим языком.
Другие мировые
державы и организации — Россия, Франция, США, Евросоюз, НАТО, ООН, ОБСЕ —
вместе и порознь призывают стороны немедленно прекратить огонь и вернуться за
стол переговоров, которые бесплодно тянутся уже 26 лет.
И Турция, и
Азербайджан заявляют, что мирные переговоры на этот раз начнутся только после
того, как прекратится «армянская оккупация Карабаха», то есть
вооруженные силы Карабаха и Армении полностью покинут международно признанную
территорию Азербайджана.
Азербайджан также
утверждает, что и его территория подвергается обстрелам. В частности, 4 октября
власти страны заявили, что армянские вооруженные силы нанесли ракетные удары по
городам Мингечевир и Тертер на западе страны.
Кроме того, в
Азербайжане говорят, что ракетному обстрелу подвергся и второй по площади и
населению азербайджанский город Гянджа — он находится к северу от Карабаха. Армения
обстрелы азербайджанских городов отрицает.
Столкновения
между армянскими и азербайджанскими силами — эпизод в этническом конфликте, в
центре которого стоит территориальный спор о статусе Нагорного Карабаха. В
советское время эта территория входила в состав Азербайджанской ССР в статусе
автономной области, но была населена преимущественно армянами.
Движение местных
армян за объединение с Арменией и попытка силового подавления его из Баку
привели к конфликту и затем полномасштабной войне, в ходе которых произошли
этнические чистки, погромы и военные преступления.
Война закончилась
в 1994 году перемирием, принятом при посредничестве России и других членов
Минской группы ОБСЕ, сопредседателями которой также являются Франция и США.
После перемирия
территория Нагорного Карабаха и семь прилегающих к ней районов оказались под
контролем армянских сил. На них была образована непризнанная
Нагорно-Карабахская республика (НКР). Баку считает эту территорию
оккупированной. Ереван официально не признает независимость НКР, но называет
себя гарантом ее безопасности, а бюджет и армия республики тесно связаны с
Арменией.
Продолжающиеся с
1994 года мирные переговоры не привели к каким-то результатам. Ближе всего к
прорыву стороны были в 2001 году, когда в американском курортном городе Ки-Уэст
президенты Азербайджана и Армении встретились для подписания мирного
соглашения. Но в последний момент переговоры сорвались.
На линии
соприкосновения часто происходят столкновения и снайперские дуэли, уносящие
жизни военнослужащих и мирных жителей. В апреле 2016 года они привели к
полномасштабной войне, которая унесла больше ста жизней.
Переговорный
процесс между двумя странами активизировался в 2018 году, и в результате двух
встреч премьер-министра Армении Пашиняна с президентом Азербайджана Алиевым
произошла значительная разрядка конфликта. Главы МИД двух стран даже заявили о
необходимости подготовки населения к миру. Но за полтора года единственным
шагом в этом направлении стал обмен делегациями журналистов — возобновление
забытой практики.
В июле 2020 года
произошли столкновения на международной границе Армении и Азербайджана, а не в
Карабахе. В отличие от эскалации 2016 года, когда премьер-министр России
посетил Ереван и Баку, июльские столкновения не вызвали серьезных международных
усилий по примирению двух сторон.
Илья Барабанов, Марина Катаева
Русская служба Би-би-си
