Правительство уже приступило к подготовке правовой базы для
запуска его деятельности. Ожидается, что специализированная судебная инстанция
приступит к работе в течение ближайших трех месяцев – к концу июня. Такой
дедлайн озвучила президент Майя Санду, однако, по мнению ряда экспертов,
Антикоррупционный суд смог бы начать рассмотрение первых дел в лучшем случае к
концу нынешнего года.
Такого рода суды, как правило, появляются в развивающихся
странах при помощи международного сообщества, когда не остается других способов
обуздать коррупцию либо возникает необходимость создать дополнительную дубинку
возмездия противникам власти. Похожие предложения звучали в Молдове
неоднократно, однако ни разу не доходили до практической реализации. По мнению
экспертов, политикам следует провести четкий анализ существующей системы,
прежде чем инвестировать деньги и усилия в создание нового суда, результаты
которого могут оказаться неутешительными.
«Мы обязаны наказать крупных коррупционеров»
Президент Майя Санду выступила с рядом заявлений после
заседания Высшего совета безопасности, созванного в минувший понедельник для
обсуждения «чрезвычайной ситуации в судебной системе». ВСБ собрался на
совещание после того, как 17 марта общее собрание судей приостановило процесс
избрания новых членов Высшего совета магистратуры (ВСМ) до конца апреля.
Создание Антикоррупционного суда: власти готовят правовую базу.
Как заявила глава государства, в Молдове будет создан
Антикоррупционный суд для рассмотрения случаев коррупции в высших эшелонах
власти и в системе правосудия. Эта же инициатива прозвучала и во время
выступления Санду на заседании парламента 17 марта. Президент заявила, что люди
требуют справедливости, а справедливость восстанавливается через доверие, которое,
к сожалению, было подорвано нечестными судьями, коррумпированными прокурорами,
которые «разрушили чувство справедливости в Молдове и теперь выступают против
очищения правосудия».
В своем выступлении Майя Санду упомянула о желании властей
завершить «чистку судебной системы», в которой должны остаться только
независимые и честные судьи, несмотря на сопротивление «коррумпированных,
привыкших к приказам по телефону, привыкших к взяточничеству судей, не желающих
изменять своим привычкам и уж тем более быть наказанными за содеянное».
По словам главы государства, наибольшую опасность для
Молдовы представляет именно коррупция в высших эшелонах власти. «Мы в долгу
перед гражданами, обязаны наказать крупных коррупционеров и не позволять им
больше контролировать нашу страну. За эти 2 года у судебной власти была
независимость, чтобы вершить правосудие. Но она этого не сделала. Прошу
парламент и правительство создать Антикоррупционный суд, специализированный суд
для расследования случаев крупной коррупции и коррупции в системе правосудия»,
— заявила президент.
Майя Санду говорит о намерении ускорить разблокировку
сектора юстиции: с этой целью в процессе проверки честности и профессионализма
судей будет задействовано больше оценщиков. «Вероятно, есть и коррумпированные прокуроры,
пытающиеся заблокировать судебные процессы, но самая большая блокировка
происходит среди судей. Это реакция на первую внешнюю оценку потенциальных
членов нового ВСМ. Поскольку тех, кто смог пройти экзамен на честность, было
мало, сопротивление реформе еще большее», — отмечает президент.
Председатель парламентской комиссии по вопросам права,
назначениям и иммунитету Олеся Стамате поддержала главу государства, отметив,
что идея создания Антикоррупционного суда также исходит из предвыборной
платформы PAS. По ее словам, власти до сих пор не были уверены, нужен ли новый
суд. «В какой-то момент мы думали, что обойдемся без создания
специализированного суда. Сейчас мы видим, как продвигается рассмотрение дел в
судах. Суды действительно очень загружены, но и стороны в процессе очень
искусны в затягивании рассмотрения дел и откладывании слушаний на
неопределенный срок. Я считаю, что без специализированного суда мы, наверное,
не сможем рассмотреть эти дела в кратчайшие сроки», — говорит Стамате.
По словам министра юстиции Вероники Михайлов-Морару, власти
создали все условия для самоочищения системы правосудия, в том числе механизм
оценки судей. Однако этого не произошло до сих пор, поэтому в Молдове вернулись
к идее создания специализированного учреждения. «В течение двух лет были
обоснованные вопросы по рассмотрению дел, которые сильно тянулись, до сих пор
откладываются. Принимались неясные решения. В данном случае нельзя говорить об
эффективности системы, поэтому было принято решение о создании Антикоррупционного
суда», — отмечает министр.
В настоящее время дела о коррупции рассматриваются всеми
судебными инстанциями общей юрисдикции, без какой-либо специализации или
особого подхода. При этом, по статистике, лишь около 20% осужденных за
коррупционные действия получают наказание в виде лишения свободы. К
подавляющему большинству из них не применяется конфискация имущества,
происхождение которого не выяснено. Рассмотрение дел затягивается, приговоры не
всегда соответствуют тяжести преступления, судебные инстанции по-разному
трактуют закон и зачастую выносят противоречивые решения.
Перераспределение полномочий
Власти пока не определились, какое количество служителей
Фемиды войдет в состав новой инстанции и по каким правилам будет происходить
отбор. Решение будет принято в зависимости от категорий дел, которые передадут
в юрисдикцию этого суда. Кроме того, властям приходится принимать во внимание
вопрос функциональности Высшего совета магистратуры, к компетенции которого
отнесена кадровая политика в судебной системе.
В отношении сроков запуска деятельности Антикоррупционного
суда мнения разделились. По словам Майи Санду, он должен начать работу не
позднее, чем через три месяца – к концу июня. Некоторые эксперты, а также
депутат Олеся Стамате и министр юстиции Вероника Михайлов-Морару предполагают,
что учреждение могло бы приступить к рассмотрению дел до конца этого года. «Для
него нам нужен новый ВСМ», — уточняет Стамате.
Правительство также подготовило ряд поправок, направленных,
по мнению разработчиков, на повышение эффективности антикоррупционного
механизма. Важность пересмотра полномочий в Минюсте объясняют тем, что
системная и эндемическая коррупция распространяется, но в это же время не
уделяется достаточное внимание резонансным делам, таким как «банковское мошенничество»
или «российский ландромат».
Если изменения будут одобрены парламентом, они вступят в
силу в сентябре 2023 г. Речь, в частности, идет о разграничении полномочий
Национального центра по борьбе с коррупцией (НЦБК) и Антикоррупционной
прокуратуры, а также Прокуратуры по борьбе с организованной преступностью и
особым делам (ПБОПОД).
НЦБК будет расследовать коррупцию в избирательных процессах,
фальсификацию результатов голосования, нарушение правил кредитования и
кредитной политики, мошенническое управление банками, пассивную и активную
коррупцию, отмывание денег, если они были совершены лицами, занимающими
ответственные должности, адвокатами, судебными исполнителями или сотрудниками
правоохранительных органов.
ПБОПОД станет отвечать за деяния, связанные с терроризмом,
его финансированием, геноцидом и военными преступлениями, незаконным лишением
свободы, созданием и управлением преступными организациями, посягательством на
ядерные объекты, заговором, узурпацией власти, госизменой, сепаратизмом и
другими преступлениями против государства.
В пояснительной записке отмечается, что НЦБК и
Антикоррупционная прокуратура в настоящее время «перегружены делами о мелкой
коррупции и не концентрируются на коррупции системной и на высоком уровне».
Поправки подразумевают, что специализированная прокуратура займется коррупцией
среди высокопоставленных лиц (различными резонансными делами), НЦБК – системной
коррупцией (ущерб от 500 тыс. леев), а мелкие случаи коррупции «отдадут»
органам уголовного преследования при МВД. Антикоррупционная прокуратура будет
руководить уголовным преследованием в случаях, когда его ведет НЦБК.
По пути Афганистана и Украины
Специалисты и комментаторы по-разному оценивают полезность и
своевременность антикоррупционных инициатив властей. Некоторые эксперты
склоняются к выводу, что специализированный суд мог бы сыграть свою роль в
«переломе» ситуации с рассмотрением многих резонансных дел, упорядочить работу
судей и других должностных лиц судебной системы, а также создать условия для
улучшения антикоррупционного процесса.
Бывший заместитель директора НЦБК Кристина Чуботару считает
инициативу о создании Антикоррупционного суда весьма актуальной. По ее мнению,
это позволит быстро продвинутся по крупным коррупционным делам, рассмотрение
которых длится годами и вызывает недовольство общества. «Быстро рассматривали
дело Влада Филата – плохо, долго рассматривают дело Илана Шора – плохо. Во
избежание этих толкований было бы замечательно иметь суд, занимающийся только
такими делами. Всего за несколько месяцев было бы решение по каждому
резонансному делу», — уверена Чуботару.
Бывший вице-спикер парламента Александр Слусарь напомнил в
соцсети, что в январе 2019 г. он вместе с Андреем Нэстасе настоял на включении
обязательства по созданию Антикоррупционного суда в предвыборную программу
блока ACUM, а летом того же года они потребовали реализации Декларации о
захваченном государстве, в том числе объявив об исключительной ситуации в
судебной системе и тотальном обновлении Высшего совета магистратуры и Высшего
совета прокуроров. По его словам, исполнения обещания с Антикоррупционным судом
и других очень быстрых мер в судебной системе все ждут с июля 2021 г.
«С большим опозданием и огромными потерями, но сейчас те,
кто во власти, на мой взгляд, возвращаются на правильный путь в области
правосудия. Я не знаю, хватит ли им мужества и последовательности в своих
действиях и сумеют ли они не допустить тотальной блокировки судебной системы,
которую создали преступные группировки Плахотнюка-Шора, практически
уничтоженные после досрочных выборов, и возвращенные на фоне ошибок и
бездействия властей. К сожалению, в этом процессе сопротивления сейчас
участвуют некоторые судьи и прокуроры, не имеющие связей с преступниками, но
возмущенные всеми неудачными зигзагами последних лет в сфере правосудия», —
написал бывший вице-спикер.
В то же время у экспертов существуют опасения по поводу
дополнительных ресурсов и затрат, необходимых для создания и функционирования
новой инстанции. Кроме того, власти не скрывают, что независимый Антикоррупционный
суд, не в последнюю очередь, рассматривается как устрашающий элемент для
топ-коррупционеров в высших эшелонах власти и судебной системе. Большинство же
экспертов, ссылаясь на опыт предыдущих подобных инициатив, сомневаются, что
«фактор страха» сработает.
Уже сегодня ясно, что в Молдове развернутся дебаты
относительно формата создания суда и влияния международных партнеров на отбор
судей. К служителям Фемиды, рассматривающим эту категорию дел, будут
предъявляться дополнительные требования, их ждет более жесткий и тщательный
отбор. Отправлять правосудие в новой инстанции, если она будет создана, доверят
судьям, которые не засветились в историях сомнительного характера и не
скомпрометировали себя другими способами. Один из обсуждаемых вариантов предполагает
предоставление иностранным экспертам решающего права голоса в этом процессе,
что может вызвать недовольство со стороны оппозиции и части общественности. При
этом не очень понятно, почему «западные» люди, где коррупции не меньше, будут
более эффективны…
Председатель Центра анализа и предотвращения коррупции
Галина Бостан уверена, что создание суда, специализирующегося на рассмотрении
дел о коррупции в крупных размерах и делах о судебной коррупции,
нецелесообразно. Она обращает внимание, что ежегодное количество процессов этой
категории невелико – около 500. Поскольку коррупционных преступлений не так
много, они, по ее словам, могут рассматриваться в судах общей юрисдикции. Вместе
с тем, Бостан обращает внимание на необходимость совершенствования работы судей
и всех, кто вовлечен в процессы по делам о коррупции.
Эксперты Transparency International Moldova так же не видят
целесообразности в создании Антикоррупционного суда. Они отмечают, что
международные организации и эксперты внесут свой опыт и денежные средства в
подобные инициативы, но это не будет иметь эффекта. Одна из главных причин
состоит в том, что формирование антикоррупционного суда приведет к концентрации
в тех же руках дел этой категории, а политики заинтересованы в наличии доступа
к определенным решениям в определенных делах.
Антикоррупционные инстанции являются редкостью в зарубежных
судебных системах и чаще всего появляются в развивающихся странах при помощи
международного сообщества, когда наступает всеобщее разочарование и не остается
других способов обуздать коррупцию. Либо, появилась настоятельная необходимость
быстро расправиться с оппонентами. Но, если сектор юстиции работает эффективно,
то никакого «более законного и справедливого» антикоррупционного суда не
требуется.
Подобные механизмы создавались в таких странах как
Афганистан, Бангладеш, Ботсвана, Бурунди, Индонезия, Камерун, Кения, Непал,
Пакистан, Папуа Новая Гвинея, Палестина, Сенегал, Уганда, Филиппины. Неплохая
компания для нашей страны. В Европе через такие попытки прошли всего несколько
государств, среди которых Словакия и Украина.
В Украине Высший антикоррупционный суд рассматривает
коррупционные уголовные дела в отношении депутатов Верховной рады и местных
советов, судей и других топ-чиновников. За первый год работы, приняв на
рассмотрение почти 300 уголовных дел, он вынес только 16 приговоров (из них
один – оправдательный), которые, как и в судах общей юрисдикции, в большинстве
своем были вынесены на основании соглашений о признании виновности и сводились
к штрафам и условным срокам – результат крайне низкий. Из-за загруженности и
других проблем многие дела, включая резонансные, были закрыты по истечению
сроку давности. В дальнейшем показатели работы этой инстанции заметно не
улучшились.
Достижения антикоррупционных судов повсеместно оцениваются
экспертами как неоднозначные, поскольку они очень редко достигли определенного
успеха, в большинстве же стран результаты неутешительны. В то же время
некоторые правители использовали подобные инициативы в политических и
электоральных целях. По мнению специалистов, политикам следует провести четкий
анализ существующей системы и ее механизмов, прежде чем инвестировать деньги и
усилия в создание нового суда, который может оказаться неэффективным.
Виктор Суружиу
