Интервью с Алексеем Бандатий, врачом психиатром, наркологом Республиканского наркологического диспансера.
— Недавно в Канаде легализовали
употребление марихуаны в лечебных целях. Как вы относитесь к этому решению?
— Сегодня очень мало стран легализируют
наркотики в лечебных целях. Их меньше, чем пальцев на одной руке. Но даже там, где взгляды на медицинское употребление наркотиков
и психотропных веществ куда более продвинуты, всё
очень непросто. Этот процесс сопровождается мощным сопротивлением общества.
Существуют
сильнодействующие вещества, мощные обезболивающие, которые применяются строго
по показаниям и медицинскому предписанию. Допустим, сейчас не стоит вопрос о
легализации морфия, поскольку он и так официально распространён. Это первый
опиоидный (макового происхождения) наркотик, который стали использовать в
медицинских целях. Во врачебной практике используются и синтетические
наркотические средства. Как раньше, так и сейчас подобные вещества продолжают
выписываться в случае болевого синдрома или тяжёлого состояния, где без этого
просто не обойтись. Существует огромный список требований, согласно которым эти
лекарства прописываются человеку. Но даже в этом смысле наш рынок очень
маленький.
Если мы говорим
конкретно о марихуане, которую считают лёгким наркотиком, то необходимо
пояснить, что разделение на лёгкие и тяжёлые относится, грубо говоря, к
просторечью. Любое вещество, способное вызвать зависимость, потенциально
опасно.
— Я думаю, что нашей стране не нужно бежать впереди планеты всей. У
нас достаточно много проблем, связанных с контролем за оборотом наркотических и
психотропных средств. Законодательно не всё утрясено в вопросе медицинского
употребления – какие критерии существуют, какие именно болезни необходимо
лечить. Также остаётся открытым вопрос, а что, собственно, лечит марихуана, чего
не могут вылечить другие лекарства. Но в стране, где сегодня нет даже
медицинских вытрезвителей, подобные разговоры вести еще рано.
— Такие случаи бывают, если человек сознательный, а не
ментально больной, когда он уже не в состоянии контролировать собственную
жизнь. Но приходят чаще всего в состоянии абстиненции, для того, чтобы
снять наркотическую ломку. Практически никто не хочет именно вылечиться –
пациенты приходят с желанием, чтобы на данный момент им помогли, чтобы сейчас
не болело и было хорошо. В идеале, чтобы им было точно также «кайфово», но без
наркотиков. «Дай мне какую-то таблетку или сделай укол», — одна из самых частых
просьб.
Если
говорить о последствиях чрезмерного употребления алкоголя, то ситуация выглядит
примерно так: человек погулял где-то на празднике, на следующий день ему очень
плохо, а впереди работа или мероприятие, где
необходимо выглядеть хорошо. Он
приходит и просит привести его в порядок. Этим всё и ограничивается. Осознать
зависимость – значит признать, что ты слабак и у тебя нет характера, ты не
можешь контролировать себя. Это такой внутренний диалог, при котором очень
трудно быть честным перед самим собой.
—
Существует довольно много неправительственных организаций, которые занимаются
реабилитацией людей с зависимостью. Там не идёт речь о медицинском излечении,
потому что по законодательству РМ на это имеет право только специализированное
учреждение, как наш Республиканский наркологический диспансер, и
квалифицированные врачи. В каждом районе есть врач-нарколог. На севере Молдовы
в Бельцах есть психиатрическая больница с наркологическим отделением.
У нас
распространена практика развешивать какие-то объявления на остановках, в
транспорте с заголовком «Анонимные алкоголики», существуют полурелигиозные
организации, помогающие в реабилитации, но психиатрия как ветвь медицины прошла
довольно существенный путь, когда людей с психическими отклонениями содержали
при разных религиозных учреждениях. В каком-то смысле подобные объявления — это
откат назад. Но человек, который опустошён изнутри, пытается эту пустоту чем-то
заполнить. Может, подобные собрания действительно способствуют этому.
— Сколько
людей, столько и ситуаций. У каждого своя история и свои причины. Одного друзья
втянули, второй чересчур прямо понимает слова о том, что в жизни нужно всё
попробовать. Квантовой физикой почему-то мало кто пробует заняться… Кто-то
боится стать белой вороной, а другому море по колено. Все знают, что наркотики
— это плохо. Истину можно повторять миллионы раз, но человек всё равно поступит
так, как хочется ему.
Профилактика
очень сложное направление, которое нужно развивать. Очевидно одно – человек,
который всё время на виду, который всегда чем-то занят, не сможет спрятаться,
любое изменение будет сразу заметно.
— Ваши пациенты
страдают в большей степени от психологической зависимости или физиологической?
Или же это всегда комплекс?
— Сначала
формируется психологическая зависимость. У тех, кто курит, за чашкой кофе
подсознательно возникает мысль о сигарете. Это становится образом жизни.
Формируется стереотип поведения, шаблоны. Следующий этап развития – это
физиологическая зависимость, когда организм подстраивается к тому, что в него
регулярно попадают определённые вещества. Сначала организм адаптируется и
пытается выжить в новых стрессовых условиях, происходит видоизменение
биохимических реакций и трансформация органов, и после этого наступает
физическая зависимость. Организму теперь необходимо это новое вещество, а если
его нет в достаточном количестве, то начинается ломка механизма
функционирования тела человека.
— Для
широкой публики очевидны две категории людей, которые вероятнее всего могут
впасть в наркотическую зависимость: те, у кого ничего нет, и те, у кого есть
всё. Как вы думаете, с чем связана подобная полярность «кандидатов»?
—
Наркотики в «добрые времена» – либо опиаты, либо амфетамины. Амфетамины варили
дома, и в позднее советское время их употребляли те, кто не имел допуска к
героину. В те времена в Молдове было очень мало наркоманов. Сегодня допуск к психоактивным
веществам очень открытый, а сам список разновидностей расширился до огромных
масштабов. Нарисовать сходу портрет современного наркомана достаточно сложно.
Да, героин и кокаин очень дорогие вещества. По рассказам пациентов, грамм
героина у нас на рынке в Молдове стоит около 100 EU. Кокаин гораздо дороже и
его сложнее достать. Спайс, соли, розочки крайне дешёвые и доступные. Я лично
натыкался в социальных сетях на группы по продажам наркотиков. Они
недолговечны, но быстро возобновляемы. Это вещества, которые вызывают крайне
быстрое привыкание и приводят к очень тяжёлым последствиям для здоровья.
Родители дают детям деньги на булочки в школе, а вместо этого они бегут
покупать спайс, спичечный коробок которого стоит около 50-100 леев.
— Как
родителям понять, что их ребёнок что-то употребляет?
—
Современные наркотические вещества трудно классифицировать, у них не
стандартная, а особая химическая формула. То есть проявления могут быть очень
разными.
Основные
признаки и симптомы употребления следующие: резкое и внезапное изменение
поведения, сонливость днём и бессонница ночью, раздражительность, агрессивное
поведение, обострённое чувство собственных границ, появляются какие-то тайные
переговоры и звонки, эмоциональные метания. После употребления может быть
ускоренная речь, дрожь, тремор, страхи, беспокойства, неусидчивость,
покраснение глаз, изменение зрачков, день-два ребёнок может вообще ничего не
есть. Но нет никаких определённых симптомов, по которым можно на 100%
определить зависимость или вид наркотика.
Родители
должны быть внимательны к своим детям, особенно к подросткам, у которых к этому
возрасту особенно сильно обостряются эмоции. Ребёнок должен чувствовать заботу
и поддержку со стороны семьи.
У нас в
стране нет детского наркологического отделения. Был случай, когда привезли
около десяти ребят-беспризорников, 10-12 лет, в крови у которых был обнаружен
героин. Куда их определять – непонятно, что указывать в отчете – тоже. Ведь
никто из официальных лиц не хочет, чтобы эти проблемы фигурировали в
статистике.
— Можно
ли побороть зависимость исключительно своими силами: силой воли, с помощью
близких, изоляцией себя за закрытой дверью?..
— Если речь идёт об алкогольной зависимости, то для молодого и
крепкого организма это вполне возможно. При игровой зависимости ограждение от
техники практически нереально в современном мире. Если это героиновая
зависимость, то самостоятельное «лечение» чревато серьёзными последствиями для
организма, вплоть до летального исхода. Опять же, мы говорим только о попытках
выхода из состояния «похмелья», саму зависимость таким способом побороть
невозможно.
— Есть ли
какой-то определённый тип людей, который вы встречаете в своей практике чаще
остальных?
— Предрасположенность к зависимости – очень спорная научная теория.
Одни считают, что есть определённый набор генетических факторов, другие, что
нет определённого набора генов и хромосом. Это многофакторная проблема, которая
включает в себя не только генетическое кодирование человека, но и многое
другое. Допустим, люди считают, что у алкоголиков всегда есть деньги на
выпивку. Это не так. Человеку с зависимостью хватает совсем чуть-чуть, а это
чуть-чуть можно купить за 5 лей на автовокзале.
Подавляющее
большинство родственников пациентов просят врача не о медицинской помощи для
своих близких. Они приходят потому, что
человек их достал, всё вынес из дома. Они просят сделать из пациента нового
человека, но так не бывает. Когда пытаешься это объяснить, люди обижаются и
начинают ругаться. Но врач не может решить проблему с законом, с
трудоустройством, с семьёй, с безденежьем. Проблем в нашей стране и в нашем
обществе выше крыши.
— Правда
ли, что наркоман или алкоголик, который добровольно и осознанно бросил, до
конца жизни остаётся в зоне риска? С чем это связано?
— Ещё в студенческие годы преподаватель нам говорил, что наркология
– это такая сфера деятельности, где есть две стратегии. И обе они наполовину
правдивые и наполовину ложные. Говоря пациенту, что его вылечат, мы даём
гарантию и надежду. Но спустя время наступает рецидив. У кого-то раньше, у
кого-то позже, даже спустя 15 лет, но это всё равно отсроченный рецидив старой
проблемы.
Говоря о
выздоровлении, мы даём веру в собственные силы, окрыляем, но рано или поздно
эта проблема актуализируется вновь, и тут человек уже может потерять веру
вообще во всё и во всех. Однако если врач изначально говорит пациенту, что его
болезнь неизлечима, то он сразу обрубает все спасительные канаты. Да, это в
большей степени неизлечимо, но мы можем добиться стойкой ремиссии на
относительно длительный период времени. Для человека, который употребляет
наркотики на протяжении долгого времени, даже полгода трезвости уже является
просветом и глотком новой, другой жизни. Очень важно дать пациенту
возможность пожить за пределами его зависимости. Но это требует ежедневной
кропотливой работы, в которой врач и близкие скорее помощники и служат
подпорками. Моё личное мнение – мы должны стремиться не к излечению болезни, а
быть реалистами, и задача состоит в том, чтобы добиться долгого периода жизни
без употребления.
— Бытует
мнение, что с одного раза наркоманом не становятся, что все зависит от самого
человека: захочет-продолжит, не захочет — бросит. Насколько роковым может быть
это заблуждение?
— Проблема зависимости индивидуальна. И привыкание у каждого
человека формируется по своим законам и в свои сроки. Военные, к примеру, очень
сильные личности. Но и среди них очень высокий процент людей с различными
зависимостями. С другой стороны, несамостоятельные и слабовольные люди скорее
испугаются проблем с правоохранительными органами и последствиями употребления
психотропных и наркотических средств. Здесь нет и не может быть штампов и
клише.
Беседу вела Майя
СОБОЛЕВА
