Приднестровский конфликт, несмотря на свою «замороженность», продолжает оставаться в центре внимания международных игроков, каждый из которых движется по своему маршруту, но рано или поздно окажется перед развилкой. Вариантов дальнейшего развития ситуации предостаточно: от эскалации до перезапуска дипломатических форматов, передает eNews.
На прошлой неделе в Бухаресте проходил IX Форум по безопасности на Чёрном море и Балканах, собравший представителей правительств, дипмиссий, военных и экспертов стран ЕС и НАТО. Одна из 50 тематических секций была посвящена ситуации в Приднестровье, в ней приняли участие председатель парламента Игорь Гросу и министр иностранных дел Михай Попшой.
Никто от них не ждал каких-либо прорывных вещей, и в принципе спикер не подвёл. Он ограничился дежурными фразами о том, что на территории нашей страны находится иностранная армия, а Левобережье и Гагаузская автономия используются как инструменты дестабилизации.
Тем не менее включение приднестровской тематики в повестку форума говорит о том, что данный вопрос по-прежнему привлекает внимание западных политиков и экспертов, чего не скажешь про Молдову, где он в лучшем случае замыкает десятку общественно значимых тем. Такое противоречие в восприятии замороженного конфликта показывает, главным образом, разрыв между интересами международных игроков и локальной политической программой Кишинёва. Признаемся, но для нашей редакции всегда было важным держать руку на пульсе, чтобы понимать, какая именно складывается конфигурация вокруг этой отнюдь не последней для нашей страны проблемы на конкретном временном отрезке.
С приближением старта переговоров о вступлении в Евросоюз многие аналитики и дипломаты ожидают, что именно Брюссель возьмёт на себя ключевую роль «инициатора реинтеграции» Молдовы. Есть мнения, что европейские институты могут не ограничиваться только «мониторинговыми» функциями, а способны предложить собственную дорожную карту с финансовыми гарантиями и институциональным сопровождением воссоединения страны. При этом оценки перспектив такой активности расходятся. Кто-то считает, что международный контекст более чем располагает к проявлению геополитической субъектности ЕС, другие же полагают опасным провоцировать силовое внимание Кремля к Молдове и предлагают дождаться развязки украинского конфликта.
Украина, будучи нашим ключевым соседом и, очевидно, заинтересованной стороной, пока действует весьма своеобразно. Наглядный пример – недавние резонансные высказывания украинского посла Пауна Роговея о том, что формат «5+2» фактически мёртв, хотя его страна не спешит официально покидать эту группу. И всё это звучит на фоне недавних переговоров российской и украинской делегаций в Стамбуле, а также заявлений МИД Украины о подготовке встречи президентов двух стран.
Кроме того, политические сигналы дополняются экономическими, причём последние воспринимаются в Кишинёве неоднозначно и даже вызывают некоторое раздражение у наших политиков. Во-первых, речь идёт о продлении заградительных пошлин на цемент, произведённый на левом берегу Днестра; во-вторых, восстановление высоковольтной линии Подольск – ММЗ, что укрепило энергетическую зависимость региона от украинских поставок; в-третьих, планы по возобновлению пассажирских железнодорожных перевозок Одесса – Кишинёв через приднестровский участок.
Подобным способом Киев сдерживает политическую активизацию процесса урегулирования, но при этом уравновешивает общую ситуацию экономическими решениями, сохраняя для себя возможности дипломатического манёвра. Очевидно, что эти шаги укрепляют позиции Украины как важнейшего модератора приднестровского урегулирования, позволяя напрямую влиять на его динамику.
Соединённые Штаты, судя по всему, пока сохраняют периферийный интерес к нашему направлению. Уже более года должность руководителя посольства в Кишинёве остаётся вакантной. Однако спешная смена посла в Бухаресте позволяет предположить, что предстоящие кадровые изменения могут затронуть и дипмиссию в Молдове, и тогда можно будет, наконец, раскрыть стратегию текущей администрации, в том числе по приднестровскому вопросу. Для Кишинёва же важно понимать, рассматривает ли Вашингтон молдавский файл в качестве отдельного пункта региональной повестки или считает его частью «большой украинской сделки».
Москва при всех нюансах продолжает оставаться самым влиятельным внешним фактором для приднестровского региона в плане жизнеобеспечения. Основные её опасения связаны с рецидивом энергетического кризиса. Согласно российской оценке, вероятность обострения ситуации к новому периоду холодов существенно возрастает из-за увеличения потребности в энергоресурсах. В этом случае действительно многое будет зависеть от позиции Кишинёва и Брюсселя, которые могут либо сосредоточиться на своих двусторонних переговорах, либо применить к Тирасполю гораздо более жёсткий подход, нежели прошлой зимой.
В этом смысле стоит обратить внимание на риторику наших властей. Ранее они предпочитали более или менее осторожный тон в публичном общении с левым берегом, но теперь, видимо, решили перейти к артикуляции гораздо более твёрдой позиции. Вчера премьер-министр Дорин Речан открыто назвал приднестровскую администрацию преступниками. Такие высказывания могут быть как частью грядущей избирательной кампании, так и признаком того, что Кишинёв намерен всерьёз взяться за непокорный регион перед решающей фазой переговоров о вступлении в ЕС, чтобы потребовать от местных элит продемонстрировать лояльность внешнеполитическому курсу единой страны.
Возможно, кого-то переполняют эмоции или сдают нервы на фоне напряжённого рабочего графика, но логично задаться вопросом: насколько эффективна такая стратегия общения с приднестровским руководством. Не приведёт ли она к срыву контактов с Тирасполем, который, напротив, в последнее время демонстрирует сдержанность и склонность к кооперации.
На фоне жёстких заявлений из Кишинёва и Киева на левом берегу действительно заняли умиротворяющую и выжидательную позицию. На днях в интервью одному из российских изданий Вадим Красносельский сделал несколько сигнальных заявлений о стабильности на границах и отсутствии каких-либо провокаций со стороны Молдовы против миротворческой операции. Судя по всему, местные власти делают ставку на то, что Москва, ЕС и США не допустят радикализации конфликта и будут удерживать хрупкий статус-кво до последнего. И регион в этом смысле точно не желает быть источником дестабилизации и фактором международной эскалации.
Что мы имеем в сухом остатке? Европейский Союз не проявляет выраженной амбиции, но имеет потенциал трансформации из пассивного наблюдателя в ключевого координатора реинтеграции. Украина, в свою очередь, действует более активно, демонстрируя стратегическую гибкость, умело балансируя между использованием экономических инструментов и политической риторики, сохраняя тем самым за собой роль важного фактора в приднестровском урегулировании. США переосмысливают своё участие в региональных процессах, однако пока так и не представили стратегическое видение по балкано-причерноморскому направлению. Россия, оставаясь основным гарантом энергообеспечения левобережья Днестра, по-прежнему является влиятельным актором, оказывающим в той или иной степени воздействие на общее положение дел во всём регионе.
Таким образом, приднестровский вопрос, несмотря на свою «замороженность», продолжает оставаться в центре внимания международных игроков, каждый из которых движется по своему маршруту, но рано или поздно окажется перед развилкой. Вариантов дальнейшего развития ситуации предостаточно: от эскалации конфликта до перезапуска дипломатических форматов. Финальная развязка будет зависеть не только от политической воли Кишинёва и Тирасполя, но и от того, насколько внешние партнёры будут готовы воспринимать положение на берегах Днестра не как проблему прошлого, а как ключ к стабилизации регионального периметра.
Сергей ЧЕБАН
Подписывайтесь на наш Telegram-канал https://t.me/enewsmd Много интересного: инсайды, заявления, расследования. Много уникальной информации, которой нет у других.
