Сначала
небольшое терминологическое замечание, чтобы избежать недопониманий.
Слово «элита» в данной статье я употребляю в понимании Парето, то есть
не как оценку нравственных и других похвальных качеств определенных лиц и
групп, а как обозначение для тех, кто достиг исключительных результатов
в какой-либо области. Как мы знаем, сам Парето считал элитой даже тех
субъектов, кто показал исключительные результаты в мошенничестве, лжи и
манипулировании. Тем самым он способствовал развитию неоценочной
социологии.
небольшое терминологическое замечание, чтобы избежать недопониманий.
Слово «элита» в данной статье я употребляю в понимании Парето, то есть
не как оценку нравственных и других похвальных качеств определенных лиц и
групп, а как обозначение для тех, кто достиг исключительных результатов
в какой-либо области. Как мы знаем, сам Парето считал элитой даже тех
субъектов, кто показал исключительные результаты в мошенничестве, лжи и
манипулировании. Тем самым он способствовал развитию неоценочной
социологии.
Второе
уточнение. Моя статья не касается исключительно нашей страны, а
является размышлением о логике функционирования евроамериканского
общества примерно с середины ХХ века. Все потому, что наши специфические
порядки, царящие здесь и сейчас, нисколько не оригинальны. Они с
отставанием, порой до смешного, повторяют путь развития стран к западу
от нас.
уточнение. Моя статья не касается исключительно нашей страны, а
является размышлением о логике функционирования евроамериканского
общества примерно с середины ХХ века. Все потому, что наши специфические
порядки, царящие здесь и сейчас, нисколько не оригинальны. Они с
отставанием, порой до смешного, повторяют путь развития стран к западу
от нас.
Сегодня
нельзя без улыбки читать когда-то столь популярные книги с критикой
массового потребления. Их авторы ставят крест на рабочих и служащих,
которые в течение двух – трех десятилетий после Второй мировой войны
позволили втянуть себя в ловушку потребительской культуры. Вместо того
чтобы люди труда включились в борьбу с классовым врагом, они заполняли
холодильники дешевыми продуктами, а по вечерам смотрели телевизор полный
дешевых развлечений. Они предали свою историческую миссию, променяли ее
на новенький или чуть потрепанный автомобиль.
нельзя без улыбки читать когда-то столь популярные книги с критикой
массового потребления. Их авторы ставят крест на рабочих и служащих,
которые в течение двух – трех десятилетий после Второй мировой войны
позволили втянуть себя в ловушку потребительской культуры. Вместо того
чтобы люди труда включились в борьбу с классовым врагом, они заполняли
холодильники дешевыми продуктами, а по вечерам смотрели телевизор полный
дешевых развлечений. Они предали свою историческую миссию, променяли ее
на новенький или чуть потрепанный автомобиль.
Поскольку
они поддались потребительским псевдопотребностям и забыли, как их
эксплуатируют, те, кто хотел быть их лидерами, искали революционную силу
взамен. Они нашли ее в людях, живущих на периферии общества, в
меньшинствах самого разного типа, в иностранцах, только прибывших в ту
или иную страну. Всех их якобы объединяет неприязнь к нормальному
среднему классу, и они не собираются интегрироваться в буржуазную
культуру. Недалеки от правды те, кто полагал, что нынешняя любовь к
мигрантам — лишь другая сторона ненависти к собственным рабочим и
служащим, которые провинились тем, что предали революционеров 60-х и
70-х годов.
они поддались потребительским псевдопотребностям и забыли, как их
эксплуатируют, те, кто хотел быть их лидерами, искали революционную силу
взамен. Они нашли ее в людях, живущих на периферии общества, в
меньшинствах самого разного типа, в иностранцах, только прибывших в ту
или иную страну. Всех их якобы объединяет неприязнь к нормальному
среднему классу, и они не собираются интегрироваться в буржуазную
культуру. Недалеки от правды те, кто полагал, что нынешняя любовь к
мигрантам — лишь другая сторона ненависти к собственным рабочим и
служащим, которые провинились тем, что предали революционеров 60-х и
70-х годов.
Как бы там ни было, правящие элиты могли спать спокойно. Коммунисты
потеряли своих пролетариев, а социальные демократы встали на третий
путь, который ведет к постепенной утрате к ним доверия среди оставшихся
служащих. Прошло немного времени, как высшие слои заметили, что общество
индивидуализированного потребления утратило всякую политическую силу,
которая могла бы им эффективно противостоять. Этому значительно
способствовали прогрессивные левые со своим программным отпором к любым
авторитетам и приравниванием любой организованности к тоталитаризму. Те,
кто не хотел называться неомарксистами, фактически делали одно и то же
дело вместе с теми, кто не хотел называться неолибералами.
потеряли своих пролетариев, а социальные демократы встали на третий
путь, который ведет к постепенной утрате к ним доверия среди оставшихся
служащих. Прошло немного времени, как высшие слои заметили, что общество
индивидуализированного потребления утратило всякую политическую силу,
которая могла бы им эффективно противостоять. Этому значительно
способствовали прогрессивные левые со своим программным отпором к любым
авторитетам и приравниванием любой организованности к тоталитаризму. Те,
кто не хотел называться неомарксистами, фактически делали одно и то же
дело вместе с теми, кто не хотел называться неолибералами.
По какому-то странному стечению обстоятельств случилось так, что
потребление тех, кто находится внизу и посредине общества, превратилось в
бельмо на глазу не только у профессиональных революционеров, но и у
правой правящей элиты. Зачем баловать тех, кто внизу, если можно
заработать денег другими и менее затянутыми способами. Поэтому справа и
слева нам стали рассказывать, что мы слишком изнежились, что мы
изнежились непростительно, и что больше так нельзя.
потребление тех, кто находится внизу и посредине общества, превратилось в
бельмо на глазу не только у профессиональных революционеров, но и у
правой правящей элиты. Зачем баловать тех, кто внизу, если можно
заработать денег другими и менее затянутыми способами. Поэтому справа и
слева нам стали рассказывать, что мы слишком изнежились, что мы
изнежились непростительно, и что больше так нельзя.
Сейчас
мы стоим на перепутье. На протяжении жизни нескольких последних
поколений общество усмиряли растущим потреблением, и люди, разумеется, к
нему с удовольствием привыкли. Теперь от правящих кругов мы узнаем, что
больше так жить нельзя. Исключение возможно, разве что, для
представителей элит, а всем остальным придется потуже затянуть пояса. С
тем, на чем все основывалось последние 70 лет, что формировало и
поддерживало послевоенную стабильность, с тем, что давало новым
поколениям уверенность, что они будут жить чуть лучше, чем их родители,
наша маленькая планета уже не справляется.
мы стоим на перепутье. На протяжении жизни нескольких последних
поколений общество усмиряли растущим потреблением, и люди, разумеется, к
нему с удовольствием привыкли. Теперь от правящих кругов мы узнаем, что
больше так жить нельзя. Исключение возможно, разве что, для
представителей элит, а всем остальным придется потуже затянуть пояса. С
тем, на чем все основывалось последние 70 лет, что формировало и
поддерживало послевоенную стабильность, с тем, что давало новым
поколениям уверенность, что они будут жить чуть лучше, чем их родители,
наша маленькая планета уже не справляется.
Можно
гадать, к каким мерам прибегнут элиты в случае, если их решение не
понравится народу. Левые элиты могут смахнуть пыль с книг, в которых
критикуется общество массового потребления. Они будут убеждать низы
любить верхи «просто так, без денег». Ведь среди прав человека нет права
на растущее потребление. Правые элиты, в свою очередь, вспомнят, как
усмиряли людей во времена всеобщей бедности. И точно нет никаких причин,
чтобы сотрудничество между теми, кто считает себя элитам справа, и
теми, кто ощущает себя левыми элитами, прекратилось из-за того, что
большинство народа им не поверит.
гадать, к каким мерам прибегнут элиты в случае, если их решение не
понравится народу. Левые элиты могут смахнуть пыль с книг, в которых
критикуется общество массового потребления. Они будут убеждать низы
любить верхи «просто так, без денег». Ведь среди прав человека нет права
на растущее потребление. Правые элиты, в свою очередь, вспомнят, как
усмиряли людей во времена всеобщей бедности. И точно нет никаких причин,
чтобы сотрудничество между теми, кто считает себя элитам справа, и
теми, кто ощущает себя левыми элитами, прекратилось из-за того, что
большинство народа им не поверит.
Источник:
сasopisargument.cz
