В бывшей советской республике Молдова прошли парламентские выборы, по результатам которых ничего в молдавском царстве-государстве особо не поменялось. Зачем тогда вообще об этом говорить? Затем, что Молдова выстроила исключительно странную систему взаимоотношений с Россией.
Официальный глава молдавского государства Игорь Додон использует любой предлог для того, чтобы лишний раз побывать в гостях у Путина. При этом реальные молдавские управленческие структуры по степени своей лютой антироссийскости уступают разве что своим соседям с Украины.
Додон объясняет такой парадокс тем, что ему никак не удается взять под свой контроль государственный аппарат. Но в Москве начинают потихоньку задумываться: нет ли у политического бессилия Игоря Додона более зловещего объяснения? Не является ли наличие у Молдавии «пророссийского президента» часть хитроумной двойной игры, которую с Кремлем ведет теневой хозяин республики Влад Плахотнюк?
«Вы думаете, господа, что государство — это вы? Ошибаетесь! Государство — это я!» — якобы сказал французский «король-солнце» Людовик XIV. Молдавский политик Влад Плахотнюк таких высказываний себе не позволяет — хотя мог бы, в масштабах Молдовы у него для этого есть все основания. Молдавия — страна, у которой есть все необходимые государственные структуры: правительство, парламент, суд, прокуратура, полиция… Но это официально.
А реально, как подтвердит вам любой знаток кишиневского политического закулисья, вся власть в молдавском государстве принадлежит «скромному бизнесмену» — местному олигарху и лидеру Демократической партии Владу Плахотнюку. Такая ситуация уже который год блокирует развитие молдавско-российских отношений. В Москве Плахотнюка считают уголовным преступником и заодно политическим «кидалой» — человеком, который принципиально не держит свое слово и которому совершенно невозможно доверять.
В декабре 2016 года на молдавском политическом небосклоне, правда, появился позитивный для России знак. На всенародных выборах президентом страны был избран лидер Социалистической партии Игорь Додон — политик, выступающий за максимальное восстановление связей с Москвой. Но «позитивный знак» так и остался просто знаком: никаких конкретных реальных действий за ним не последовало.
От своих предвыборных обещаний Додон, конечно, не отказывается. Он очень старается — но каждый раз у него что-то не получается. Додона не слушается формально подчиненная ему армия. Додона не слушается формально подчиненное ему правительство. Президент «борется изо всех сил» — отказывается подписывать антироссийские документы, но его просто временно отстраняют от должности, а потом — когда все нужные бумаги подписаны другими людьми — в ней восстанавливают.
Вот и на парламентских выборах в Молдове у Додона в очередной раз не получилось — или, вернее, получилось, но не до конца.
Формально Социалистическая партия президента заняла на выборах первое место. Но этого «первого места» недостаточно для того, чтобы получить право в одиночку сформировать правительство. Правительство, скорее всего, сформирует коалиция других парламентских партий — коалиция, «заказывать музыку» которой с наибольшей вероятностью будет «заклятый друг России» Влад Плахотнюк.
Описывая все эти злоключения Игоря Додона, я не могу не испытывать сочувствия по отношению к президенту Молдавии. Но это сочувствие существует параллельно с подозрением: не является ли конфликт между Плахотнюком и Додоном игрой на публику? Не находятся ли два политика в секретном сговоре? Не выполняет ли Додон функции «министра Плахотнюка по отношениям с Россией?»
И нет, я не сам до этого додумался. Я лишь повторяю то, о чем говорят в московских коридорах власти. «Мы не можем игнорировать Додона, — сказал мне недавно высокопоставленный российский чиновник. — Додон — единственный видный молдавский политик, который говорит вещи, сладкие для нашего сердца». Но, в отличие от женщины, российское государство не может «любить ушами». В Москве ждут от Додона реальных дел и подвижек — ждут и все никак не могут дождаться. Это вызывает растущее раздражение — и подозрение, что Додон и Плахотнюк действуют в тандеме.
«Додон уверяет нас, что его контакты с Плахотнюком носят чисто тактический характер. Мы не знаем, так ли это или нет» — сказал мне мой высокопоставленный московский собеседник.
Не знаю этого и я. Я лишь знаю, что фактический лидер Молдовы Влад Плахотнюк является «нерукопожатным» не только для России, но и для Европы, и поэтому в сфере внешней политики вынужден действовать не напрямую, а через посредников.
Хочется верить, что в числе таких «посредников» Додона нет. Но такая вера должна иметь под собой некое твердое основание, которое в данный момент отсутствует. Вместо него присутствует убежденность: президент Молдовы или не хочет, или не может подкрепить свои слова делами. Пока такая убежденность не исчезнет, молдавско-российские отношения при Игоре Додоне не выйдут из тупика.
Михаил Ростовский
