Думаю,
судьбоносное обращение Владимира Путина к россиянам вчера приковало к экрану
немало и наших граждан. Оно было действительно откровенным и предельно жестким:
по сути, программным заявлением, подводящим черту под попытками России навести
мосты, как с Западом, так и с Украиной, положившим начало новой геополитической
реальности.
Вообще речь
Путина была такова, что признание «ЛДНР» можно расценивать только как пролог к
дальнейшей перекройке восточноевропейской зоны бывшего СССР. В ней можно
выделить несколько принципиальных моментов:
— современная
Украина была создана большевиками – и территориально, и идейно. Многие ее
территории – «исконно русские земли»;
— весь украинский
проект, у которого не было устойчивых традиций государственности – историческая
ошибка;
— Украина –
несостоятельное государство, разворованное олигархическими группами и проевшее
советское наследство;
— Украина
строилась по принципу «анти-России», утратила государственный суверенитет, став
марионеткой западных держав;
— Украина
используется как плацдарм для наступления на Россию.
Таким образом,
Путин де-факто не только объявил украинскую государственность в ее нынешних
границах «вне закона», но и обозначил в качестве одной из экзистенциальных
угроз для существования самой России. На этом фоне очень зловеще звучали
некоторые фразы – про показ «настоящей декоммунизации» и обещания покарать всех
виновных в трагических событиях в Одессе в мае 2014 года. Дальнейшее развитие
событий предсказать пока трудно, поскольку у всех сторон остается довольно
широкое пространство для маневра. Многое будет зависеть от тяжести санкционного
пакета Запада, а также реакции и действий Украины, когда на линии
соприкосновения на Донбассе появятся российские войска.
Противоречивые
комментарии российских парламентариев и представителей Донбасса (к примеру,
останется ли «ЛДНР» в своих фактических границах или попытается каким-то
образом расшириться до юридических) также сохраняют широкое поле для трактовок
и следующих шагов. Одно можно сказать точно – после вчерашнего особых надежд на
скорую разрядку российско-западных отношений питать точно не стоит. Конфликт,
который, как некоторые надеялись, удастся погасить за счет начавшихся в начале
года переговоров, теперь продолжится с неминуемыми проявлениями в других зонах,
а не только в Украине. Разве что переход к прямому вооруженному столкновению
пока можно исключить – уровень конфронтации все же не еще настолько высок. Для
Молдовы ситуация также ухудшится. Лавировать между интересами геополитических акул
станет еще труднее, если вообще возможно. Объем влияния и Запада, и России в
Молдове достаточно высок, чтобы провоцировать новые витки противостояния на
нашей территории.
С другой стороны,
практически исключены даже спорадические попытки двусторонней кооперации, как
это было в 2019 году. Думаю, многие у нас мысленно прикинули, что значительную
часть сказанного вчера Путиным можно бы легко спроецировать и на нашу страну. У
нас, конечно, исторические корни государственности однозначно крепче
украинских, но во всем остальном судьбу наших соседей мы повторили. Также
достаточно бездарно спустили потенциал, наработанный в советский период, дали
разгуляться национализму, лишившись в результате части территории, позволили
разворовать страну, доведя население до нищего и по большей части бесправного
состояния. Отсюда вопрос – а какова вообще вероятность, что такая же путинская
речь может когда-либо прозвучать и в адрес Молдовы?
Нынешние события
вновь показали, с каким опасным огнем играются наши власти, как прошлые, так и
нынешние. Мы уже сами давно не боимся строить свою «мини-анти-Россию» – с
дерусификацией населения, борьбой с «российской пропагандой», постоянными
намеками или даже открытыми обвинениями России в агрессии в 1992 году,
недружественными внешнеполитическими акциями (Крымская платформа, обличающие
резолюции в ООН) и т.д. Есть у нас и свой «донбасс» (тоже, кстати, «подаренный»
в советское время), с которым мы не можем договориться уже 30 лет. И здесь
интересный момент. Вчера российский президент заявил, что Россия сделала все
для восстановления территориальной целостности Украины, однако Киев не захотел
возвращать восточные территории и исполнять «Минские соглашения» (поддержанные,
между прочим, и Западом). Что в результате привело к признанию «ЛДНР». В нашем
же случае тоже именно Россия в свое время едва не помогла воссоединить страну –
но Владимир Воронин, как мы помним, в последний момент отказался подписывать
«Меморандум Козака» и продлил конфликт на неопределенное время.
Сейчас мы видим
достаточно настойчивые попытки Москвы окончательно решить приднестровский
вопрос. Это видно хотя бы по тем сигналам, что шли с левого берега в конце
прошлого года, когда приднестровский лидер предложил приступить к политическим
переговорам (от чего Тирасполь обычно отнекивался всеми силами). Такая
«инициативная уступка» не могла произойти иначе, как с подачи Москвы. Однако
Санду, как и Зеленский, отказывается общаться с левобережьем, предпочитая
сохранять конфликт в подмороженном состоянии, вокруг которого только имитируется
«жизнь» в виде бесконечного «переговорного процесса». Теперь мы видим, что
такая тактика таит в себе огромные риски. Региональная ситуация прямо сейчас
столь волатильна и непредсказуема, что строить какие-то прогнозы – дело
совершенно неблагодарное. Наверняка можно лишь сказать одно – пространство
вокруг нас меняется, и вероятно меняться придется и нам самим. Молдове, как
минимум, предстоит отыскать новый баланс в отношениях с Западом и Востоком, а
также задуматься о пересмотре своей стратегии по приднестровскому
урегулированию.
Главное, что
действовать необходимо с оглядкой не только на западные посольства, но и на
свои интересы, и интересы России, с которыми, как бы нам не хотелось, считаться
придется. После событий последних месяцев надеяться, что западная поддержка
убережет нас от самых печальных сценариев – попросту наивно. В то же время
бесконечно злить «медведя» может быть смертельно опасно, ведь в критический
момент остаться с ним, скорее всего, придется один на один.
Владимир Ротарь
