«Раньше я думала, что такое про нынешние украинские порядки говорят только пропагандисты. А вот сегодня ночью убедилась, что украинские товарищи сами кого угодно сделают бесплатным и добровольным пропагандистом против их порядков, по сравнению с которыми даже Ближний Восток – Швейцария…
Друзья, это лонгрид, поэтому заранее благодарна за ваше время, но не дай бог вам пережить то что я пережила этой ночью.
Во вторник у меня умер папа. Мамы нет давно, потому его уход, что и говорить, для меня стал ударом. До истерики, до умопомешательства, до одиночества до воя. Конечно, я не могла не поехать попрощаться с самым близким мне человеком. Билеты сначала были — и туда и обратно. В Кишинев я прилетела без проблем. Дальше три страшных дня, когда та самая незыблемая стена за спиной, которая у тебя с детства есть — и это константа — вдруг лежит в гробу, а потом кажется, что на кладбище просто переехал весь твой дом. Дальше — билет на самолёт и аннулированный вылет за пару часов до: молдавская авиакомпания не летает в Москву с марта, но в момент продажи билета об этом никому не говорит. Страна тем временем закрывается на локдаун.
Остаётся только один выход попасть к четырёхлетней дочке: не ждать когда отменят вообще всё и сесть в автобус через Украину. 30 часов пути, но там, на другом конце его можно будет обнять крошечное любимое существо. К тому моменту, как меня заставили выйти из автобуса в украинском Могилёве-Подольском, мы ехали через весь север Молдовы шестой час. Устала. Холодно и страшно, меня ещё трясет после похорон отца. Следующий час сижу на улице у здания пограничной службы. Наконец, выходит плотный мужчина в форме и приказывает войти в тесную комнату (у меня клаустрофобия), ещё полчаса что-то пишет не поднимая на меня глаз. Не представляется, паспорт не отдает. Наконец спрашивает: имя-отчество, год рождения (всё это есть в паспорте, который у него в руках), и главное, ключевой вопрос: ездила ли я на пароме в Крым. Отвечаю честно: на пароме не ездила. Ещё час уточняют, почему я сейчас приехала в Кишинев (показываю свидетельство о смерти отца), наконец, ставят печать и отпускают в автобус.
Мы уезжаем.
Но через полчаса уже в полной темноте украинских дорог автобусу перекрывает путь автомобиль без опознавательных знаков. Да, прямо перекрывает, как в плохом кино. Меня из него, ничего не объясняя, выволакивают несколько крупных мужчин в гражданском. Ни документов, ни униформы. Телефон и паспорт сразу забирают. Сажают в автомобиль. И увозят в темноту. Похищение?.. (учитывая что границу я официально прошла). Спрашиваю: «Вы кто?» Отвечают: Юра, Саша (кажется так). Не Юрий и Александр, а вот буквально Юра и Саша. Пацаны. И всё еще никаких документов, даже в руке.
Дальше «Юра» говорит: «Мы нашли тебя на сайте Миротворец» (потом водитель автобуса скажет, что накануне двое мужчин спокойно проехали через этот же погранпункт, несмотря на давнее, так сказать, членство на этом ресурсе). Спрашиваю: это официальное приложение какой-то украинской госструктуры? есть какие-то документальные доказательства, что я преступница и меня можно вот так среди ночи захватывать?! «Юра с Сашкой» в ответ: а вон твоя страница в Инстаграме!
В Инстараме, Карл!…
Дальше «Юра» долго рассматриает мою страницу в соцсети — особенно интересует не где, а в чём я: в купальнике. Говорит: если бы знал, что ты такая… Нет, друзья, это даже не российские 90-е. В этот момент становится очень и очень страшно. Телефон, чтобы позвонить тем, кто присматривает за дочерью, мне не возвращают. Я объясняю, что она вот-вот останется одна, в Москве за ней некому будет смотреть — ноль реакции.
Зато интересны контакты в моем телефоне (ах, да, они же сыщики-контразведчики))) Все мои приватные фотографии фоткают на свои личные телефоны. Интересуюсь: а это законно?! И тут как в старом советском анекдоте: так и быть, мы тебя не расстреляем… – ага, у вас и патронов нет!!! У Юры с Сашей не работает ксерокс, поэтому просто фотают на свой смарфон.
Меня допрашивают ещё четыре часа, разные мужики, которые пялятся на меня как будто я всё ещё в купальнике. Много мужиков: работы видимо невпроворот. По-прежнему представляются: Лёша, Саша. Периодически спецагенты вразвалочку выходят на улицу: слышу как долго и со смаком обсуждают, как я смотрюсь в Инсте. То ли это такой новый дедуктивный метод, то ли…
Вопросы, в основном, личные: с кем жила, куда ездила, где отдыхала, от кого рожала. Спрашиваю, что будет после допроса и в чем хоть меня обвиняют, помимо попадания в Миротворец?! Отвечают: в том, что один из моих старых телефонов в 2018(!) году запеленговали(!) в Крыму. Видать пеленг с триангуляцией с украинского секретного орбитального спутника. Телефон этот, к слову, у меня еще задолго до того вытащили из сумки на съёмках. Потом вытряхивали мои вещи, рассматривали трусы и колготки. Ещё что-то делали с игрушкой, которую я везла ребёнку (игрушка оказалась потом вспорота).
Больше всего времени, около двух часов, заняло копирование личных документов (в основном медицинских справок ребенка) из моего телефона. Ксерокс по-прежнему не работал, интернет не дали. СБУшник «Саша» с трудом справлялся с заданием, периодически бывая близок к провалу. Пока шёл важный процесс, я вспоминала что отвечала радистка Кэт на допросе у Штирлица и на каких условиях завербовалась.
Наконец в мой паспорт поставили печать о депортации. Я спросила, как попаду обратно в Кишинев: идти пешком в ночи через границу километров 15 до ближайшего городка, или как? «Юра» дал слово офицера, что посадит меня на транспорт. Бесплатно. Да, так и сказал, и ещё потом повторил: «слово офицера, на улице не останешься». Да, естественно на «ты».
Дальше было очередное кино – на этот раз «Шпионский мост», и снова в плохом исполнении: глубокой ночью меня выставили на мост между Украиной и Молдовой — в темноту и холод, совершенно одну, без копейки денег и без перспектив сесть хоть на какой-то транспорт (в карантин даже автобусы ездят раз в двое суток). Такое вот «слово офицера».
Как я добиралась обратно рассказывать не буду: ещё одну историю унижений без ущерба для психики пересказать я просто не смогу. Объясню только, почему здесь этот пост. Во время последнего из четырех допросов я заметила камеру над компьютером за своей спиной. Сказала, что имею право знать, для чего снимают. Тот, что «Саша», ответил: это для внутреннего протокола, никто никогда не узнает, что вас здесь задержали, это же противозаконно!
И добавил… ага, «слово офицера».
А утром на украинских ресурсах появилось вот это https://www.pravda.com.ua/news/2020/11/30/7275326/
И тогда я решила тоже никому не рассказывать, кто они, какие они, и что со мной произошло.» — пишет журналистка.
Источник:
eNews
