Стремительно нарастающая изоляция России со стороны международного сообщества может иметь далеко идущие и крайне неприятные последствия не только для экономики страны, но и для российской науки.
Зарубежные академики уже начали в знак протеста отказываться от участия в совместных с Россией проектах, а также научных конференциях и других международных мероприятиях, проводимых в России. А запрет на полеты российской авиации фактически запер российских специалистов внутри страны.
Международный конгресс математиков, который должен был пройти в Санкт-Петербурге в июле текущего года, решено провести онлайн. По словам организаторов конгресса, «действия России осуждает весь мир, и проведение конгресса в Санкт-Петербурге представляется невозможным». Скорее всего, та же участь ждет и другие запланированные в России научные (и спортивные) мероприятия.
Впрочем, как в один голос уверяют эксперты, глобальная изоляция Москвы больно ударит по научным исследованиям далеко не только в России. Очень скоро эффект от санкций, введенных против Кремля, почувствует на себе все международное научное сообщество. А несколько глобальных проектов рискуют и вовсе оказаться под вопросом, поскольку воплотить их в жизнь без российского участия будет непросто — если вообще возможно.
«Этой войне нет оправданий»
На развязанную Кремлем войну с Украиной российское научное сообщество отреагировало молниеносно, опубликовав открытое письмо в адрес российских властей буквально через несколько часов после начала боевых действий.
«Для этой войны нет никаких разумных оправданий, — уверены авторы обращения. — Попытки использовать ситуацию в Донбассе как повод для развертывания военной операции не вызывают никакого доверия. Совершенно очевидно, что Украина не представляет угрозы для безопасности нашей страны. Война против нее несправедлива и откровенно бессмысленна».
Среди подписавшихся под этим текстом — одних только представителей Российской академии наук почти полсотни (10 полноправных академиков, два десятка членкоров и дюжина почетных профессоров). В общей же сложности свое имя под письмом успели поставить почти две сотни авторитетных ученых и научных журналистов.
«Успели» — потому что текст обращения, опубликованный на сайте газеты «Троицкий вариант — Наука» (издание это региональное, а потому широкому читателю скорее всего незнакомое, однако довольно авторитетное в научной среде), провисел там очень недолго. После принятия «закона о «фейках» письмо академиков с сайта ТВН было удалено — как и еще несколько похожих обращений, пришедших в газету из разных научных организаций страны.
«В тексте писем нет ничего криминального, — объясняют в редакции ТВН. — Тем не менее, в связи с новым законодательством, фактически вводящим военную цензуру, мы убираем текст писем, оставляя подписи, полагая, что подписавшимся важно дать знать людям, что они не промолчали».
За две недели, прошедшие с начала боевых действий, свои заявления опубликовали практически все мировые СМИ и научные организации. Все они осуждают вторжение и выражают солидарность с гражданами Украины. А некоторые — такие как CERN или Американское математическое общество (AMS) — обращают внимание и на россиян, невольно ставших заложниками ситуации.
«AMS признает, что многие россияне, в том числе и многие математики, не поддерживают вторжение. Некоторые проявляют мужество, открыто заявляя свою позицию, невзирая на опасность уголовного преследования и подавление в России инакомыслия. Наши мысли — со всеми жителями Украины, а также с теми, кто рискует своей свободой, чтобы их поддержать».
Перспектива изоляции
Судя по тексту открытых писем, у рискующих свободой профессоров (а за две недели с начала вторжения в России было задержано не менее 13 тысяч участников антивоенных протестов) нет иллюзий относительно научных перспектив страны, находящейся в изоляции, в отрыве от глобальных научных процессов.
«Развязав войну, Россия обрекла себя на международную изоляцию, на положение страны-изгоя, — говорится в удаленном письме академиков, текст которого публикует Insider. — Это значит, что мы, ученые, теперь не сможем нормально заниматься своим делом: ведь проведение научных исследований немыслимо без полноценного сотрудничества с коллегами из других стран».
«Изоляция России от мира означает дальнейшую культурную и технологическую деградацию нашей страны при полном отсутствии позитивных перспектив», — резюмируют авторы.
Эту позицию подтверждает не только весь опыт научных изысканий, но и — как бы иронично это ни звучало — научные исследования, которые со всей очевидностью свидетельствуют: наука, которая не синхронизирована с остальным миром и «варится в собственном соку», просто не может развиваться эффективно.
«Наука не знает ограничений или государственных границ, — пишут авторы исследования, проведенного незадолго до пандемии Институтом экономики Чешской академии наук. — Именно поэтому научные исследования вышли на глобальный уровень задолго до того, как произошла глобализация экономики или культуры».
Впрочем, уровень научной глобализации в каждой стране свой, продолжают ученые.
В своей работе они пытались понять, насколько интегрирована в мировое научное сообщество та или иная конкретная страна.
Место России в составленном по итогам рейтинге оставляет желать много лучшего. Индекс научной интеграции рассчитывался на основе публикаций в ведущих мировых журналах, по шести разным формулам — и во всех шести случаях российский результат отстает от среднемирового почти вдвое.
Конечно, во многом это наследие советского прошлого. Когда большинство крупных исследований были направлены в первую очередь на оборонную промышленность, научные (или любые другие) связи за рубежом, мягко говоря, не поощрялись. Так что к информационной изоляции российским ученым не привыкать.
С другой стороны, с распада СССР прошло уже три десятилетия, а по числу публикаций в престижных журналах россияне по-прежнему отстают, причем очень сильно.
В контексте последних событий несколько подозрительным выглядит тот факт, что подготовить науку страны к изоляции — по крайней мере технологически — президент Путин распорядился за две недели до вторжения в Украину российских войск, 10 февраля.
Если перевести сухой язык бюрократии на понятный русский, правительству поручено до 1 июля разработать программу замены всего импортного научного оборудования отечественным. В настоящий момент 80% конкурсов на поставку техники в российские вузы и НИИ выигрывают импортные компании.
«Жить нужно в мире фактов»
Кончено, вряд ли хоть кто-то из российских ученых мог вообразить, что за довольно рядовым поручением президента, радеющего об отечественном производителе, последуют полномасштабное вторжение российской армии в Украину, введение жесточайших санкций против Москвы и фактическое закрытие границ. Неудивительно, что на большинство вопросов о будущем российской науки эксперты только разводят руками.
«Сейчас еще рано о чем-то говорить, потому что идет такое брожение умов, — объясняет ведущий научный сотрудник Института физики атмосферы РАН Алексей Елисеев. — Люди пытаются понять, что вообще происходит [в Украине и вокруг нее]. И как развивается этот процесс».
Сам Елисеев занимается построением моделей глобального потепления, и его имя неплохо известно коллегам за рубежом. Он был одним из российских соавторов последнего доклада межправительственной группы экспертов по вопросам изменения климата (IPCC), вышедшего летом прошлого года.
При всей неопределенности ситуации кое-что, по словам Елисеева, все же можно утверждать почти наверняка. Например, что российским ученым придется распрощаться с уже привычными грантами, выделяемыми на научные исследования из-за рубежа, поскольку «трансграничное финансирование будет закрыто с обеих сторон».
Зарубежные исследователи, в свою очередь, не смогут проводить в России полевые работы и устраивать экспедиции — например, в районы вечной мерзлоты. Впрочем, для изучения мерзлоты у россиян и так есть все необходимое, а личные контакты между учеными из разных стран наверняка сохранятся, уверен Елисеев.
В то же время совершенно очевидно, что санкции больно ударят не только по России, но и по странам Запада, и по глобальным научным проектам, в которых принимает участие Россия. Точнее — принимала участие.
«Понимаете, я теоретик-модельер, — объясняет российский ученый Алексей Елисеев. — Я могу переместиться с компьютером хоть на Луну — мне в такой изоляции, может, даже работать будет спокойней (по крайней мере какое-то время)».
«А если люди занимаются большой наукой, работают с крупными установками — а они сейчас все строятся на уровне международных консорциумов — вот там, конечно, можно ожидать проблем».
Дело в том, что участие России в таких масштабных проектах, как ЦЕРН (Большой адронный коллайдер) далеко не ограничивается одной лишь экспертизой. Москва обеспечивает также часть финансирования и оборудования.
Или — если точнее — обеспечивала. Удастся ли, к примеру, завершить строительство на юге Франции экспериментального термоядерного реактора без участия Росатома, вообще не очень понятно. В конце концов российское атомное агентство — один из мировых лидеров отрасли, с огромным опытом работы.
Очень многое, по словам Алексея Елисеева, будет зависеть от того, как долго продлится изоляция России. Несколько месяцев вряд ли окажут существенное влияние: у российских ученых пока достаточно уже полученных ранее данных для обработки и написания научных статей. А вот пара лет могут оказаться уже критическими.
«Конечно, в долгосрочном плане любая изоляция — безусловный вред для науки, поэтому стратегически ничего хорошего от этого ждать нельзя, — уверен Елисеев. — Независимо от отрасли, изоляция науки никогда ни к чему хорошему не приводит».
Это же мнение разделяет еще один российский соавтор доклада IPCC из Института океанологии РАН, профессор Альпийского университета Гренобля Ольга Золина.
«Я сейчас не готова давать какие-то оценки ситуации, — ответила Золина на просьбу Би-би-си о комментарии. — Изоляция — это очень плохо для всех. И это все, что я пока могу сказать».
