Относительно стабильное положение на линии фронта и очередная фаза дипломатических усилий вокруг российско-украинского конфликта пока сложно считать полноценными намёками на его окончание в ближайшее время. На прошлой неделе Россия нанесла очередной ракетный удар по критической инфраструктуре Украины, назвав это «возмездием» на вылазку диверсионной группы в Брянскую область. По всем признакам стороны готовятся к весенней кампании и демонстрируют полную решительность продолжать боевые действия.
Киев, судя по всему, всё-таки хочет провести контрнаступление на одном из участков фронта, вероятнее всего – на т.н. «сухопутный коридор в Крым». Это вдохнуло бы победного оптимизма не только в своё население, но и зарубежную аудиторию, убеждая союзников в эффективности военного пути для достижения лучших позиций на постконфликтных переговорах. Успех этой контратаки, конечно же, не гарантирован, и в случае её провала высока вероятность, что Запад ускорит (если не потребует) транзит из военной фазы в дипломатическую.
Тем не менее, на протяжении нескольких недель в материалах как украинских, так и зарубежных медиа прослеживается определённая смена трендов применительно к рассуждениям о войне. Что наиболее заметно, так это всё более редкое использование риторики «победы» и идеи нанесения России полного военного поражения. Привычная лексика уступает место более выдержанным заявлениям и попыткам отдельных специалистов направить публичную дискуссию в русло прекращения войны – т.н. «exit strategy».
Самый свежий пример – соображения экс-главы Мюнхенской конференции Вольфганга Ишингера о «мирном плане Запада». Без сомнений, этот именитый немецкий эксперт выражает не только своё мнение, но и настроения политических элит в ведущих столицах Европы, в первую очередь в Берлине. По его словам, настало время начать мирный процесс по Украине, для чего следовало бы сформировать политико-стратегическую контактную группу с евроатлантическим ядром. В её недрах можно было бы изучать то, как должно выглядеть прекращение огня, будущие мирные переговоры, варианты мирного решения конфликта, гарантии безопасности и, в конце концов, модель послевоенного порядка на континенте.
Кроме прочего, на Западе складывается понимание того, что дальнейшая эскалация конфликта чревата прямым столкновением НАТО и России. Тот же вчерашний инцидент, когда над Чёрным морем был сбит крупный американский беспилотник, является наглядным свидетельством, что военное обострение между Москвой и североатлантическим альянсом может случиться буквально в любой момент, даже элементарно по чьей-то неосторожности. Возможно, в том числе поэтому разговоры о передаче Украине боевой авиации пока вынесены за скобки.
Не менее важно, что во внешнеполитическом плане США не только сталкиваются с Россией, но и вынуждены противостоять крупной группировке государств, каждое из которых по-своему теснит Вашингтон из традиционных регионов. Яркий пример – недавнее примирение двух давних ближневосточных соперников, Ирана и Саудовской Аравии, при посредничестве китайской дипломатии. Это ведёт не только к усилению Пекина и Москвы на Ближнем Востоке, но и к утрате США стратегической инициативы в этом сложном исламском периметре.
Выждав годовую паузу, и, чувствуя, как Вашингтон загоняет себя в стратегический тупик, Китай вышел из внешнеполитической тени и усердно работает над дискредитацией роли США в межгосударственных делах и в глобальной экономике. На этом фоне Пекин наверняка всё активнее будет предлагать свою альтернативную модель международного сотрудничества и ориентиры на будущее, включая развитие всемирной торговли и экономики, а также уникальную практику сближения позиций даже самых непримиримых противников.
В таком разрезе появление Китая на горизонтах российско-украинского конфликта – далеко не случайная вещь. В самое ближайшее время эксперты ожидают дипломатический рывок Пекина в сторону Киева и Москвы в попытке продвинуть свой мирный план. По некоторым сведениям, уже на следующей неделе китайский лидер Си Цзиньпин планирует побывать в российской столице, а также впервые с начала боевых действий пообщаться онлайн с Владимиром Зеленским.
Очевидно, что таким образом КНР хочет усилить свою репутацию миротворца и стать опорой для развивающихся стран, несущих издержки от войны и выступающих за мирное окончание конфликта. Конечно же, не стоит переоценивать возможности Пекина. С другой стороны, такая повышенная концентрация мирных инициатив как с Запада, так и с Востока может сигнализировать о созревании международного мирного консенсуса, который начинает обретать вполне осязаемые контуры.
Процесс торможения такой махины как российско-украинская война не будет быстрым и лёгким. Однако уже сейчас нашим политикам и их советникам следовало бы поглядывать в будущее и всерьёз размышлять над постконфликтной стратегией и позициями, которыми Кишинёв будет оперировать в рамках большого украинского урегулирования. Практически для всех специалистов очевидно, что наша страна будет частью этих сложных региональных процессов, включая осмысление будущей структуры безопасности и военно-политической конфигурации в постсоветском регионе.
Сегодня в столицу прибыла представительная делегация Государственного департамента США, а также министр иностранных дел Великобритании Джеймс Клеверли. Официально заявленная повестка включает в себя вопросы региональной безопасности и «развитие стратегического диалога». Можно сколько угодно строить конспирологические версии по поводу реальных мотивов визита высоких эмиссаров из Вашингтона и Лондона, но скажем просто, что всё это совсем не для галочки, а переговоры будут действительно серьёзными.
У нас, конечно же, ждут защиты и увеличения помощи для противодействия внешним угрозам. Однако, надо исходить из одного важного понимания: мир сильно изменился и продолжит меняться дальше. И уже в скором времени нашим элитам всё-таки придётся раз и навсегда ответить на целый ряд экзистенциальных вопросов, которые долго удерживали нашу государственность в неопределённости и дезориентации. Среди них – статус нейтралитета, судьба отношений с Румынией, геополитический и исторический выбор страны, перспективы европейской интеграции и приднестровское урегулирование.
