Би-би-си о выборах и референдуме в Молдове: Заграница спасла Санду

«Мы ждем окончательных результатов, и мы вернемся с решениями», — закончила она и вышла из зала, не ответив на множество вопросов от десятков собравшихся в ее штабе журналистов.

Иностранные журналисты остались от этой сцены в еще большем недоумении, чем молдавские: синхронного перевода речи Санду не было, а в английском тексте, распространенном ее пресс-службой, вместо «вернемся с решениями» значилось грозное «ответим твердыми решениями».

Выступление Санду зафиксировало политическую ситуацию в Молдове в точке стратегической неопределенности. Признает ли Майя Санду результаты голосования? Что за четкие доказательства мошенничества, о которых она говорит? «Преступные группировки» — это беглый олигарх Илан Шор, которого в последние недели перед выборами обвиняли в создании масштабной схемы скупки голосов, или кто-то другой? Эти неназванные злоумышленники только намеревались купить триста тысяч голосов (почти 20% от общего количества отданных) или все-таки купили их?

Наконец, что это за решения, упоминанием которых Майя Санду закончила, возможно, самую короткую речь в своей жизни?

На момент публикации текста обработано 98.56% бюллетеней, поданных на референдуме о членстве в ЕС; за высказались 50.16%, против — 49.84%. На президентских выборах после подсчета 98.51% голосов Майя Санду набирает 42.07%, а ее ближайший соперник Александр Стояногло — 26.27%.

Только ранним утром ситуация для Санду перестала быть трагичной и стала просто не очень приятной. В этот момент количество голосов «за» и «против» в «европейском» референдуме на графике сайта ЦИК сравнялось.

Недосчитанными в этот момент оставалась только часть голосов зарубежных молдаван, традиционно более приверженных движению на Запад. В этот момент Санду и ее команде наверняка стало понятно: это минимальная, возможно, пиррова, но победа.

А начиналось все намного более оптимистично. За пару часов до закрытия избирательных участков в холле IT-хаба Digital Park, расположенного недалеко от центра Кишинева, царило крайне благостное настроение.

Данные ЦИК показывали, что явка на выборах была довольно высокой, активно принимала участие в выборах диаспора — и это, как виделось, давало команде Санду основания для хорошего настроения.

На первом этаже Digital Park организаторы подготовили два зала: в одном в ожидании послевыборного заявления президента собрались десятки журналистов, во втором были подготовлены места для волонтеров ее кампании, членов правительства и парламентариев от партии власти.

Настроение у сторонников Санду было приподнятое, многие держали в руках флажки Евросоюза, а слова главы ЦИК Молдовы Анжелы Караман о том, что выборы и референдум состоялись, здесь встретили аплодисментами.

Но уже вскоре, когда на больших экранах начали появляться первые данные о результатах подсчета голосов, отданных на президентских выборах, а главное — на референдуме, в зале резко стало значительно тише, а лица собравшихся заметно погрустнели.

Постепенно из зала начали уходить члены молдавского правительства, ближе к полуночи начали расходиться и активисты с журналистами.

Примерно в это время на улице у входа в штаб два сторонника действующего президента в худи с символикой кампании Санду обсуждали подсчет голосов.

«45 на 55, кажется, не очень хорошо», — аккуратно предположил один. «Да это полный <…>», — поправил его собеседник.

Что это было

Крайне нервные для Майи Санду воскресенье и особенно ночь на понедельник приводят нас сразу к нескольким выводам, которые важно проговорить, чтобы понять причины произошедшего и попробовать спрогнозировать его последствия.

Во-первых, ставка команды президента на референдум как способ мобилизовать своих проевропейски настроенных сторонников, заставить их прийти на выборы, даже если они не чувствуют восторга от результатов первого президентского срока Майи Санду, провалилась.

Да, референдум, судя по всему, закончился победой сторонников сближения с Европой — и личной победой Санду как инициатора референдума. Но политически минимальный перевес варианта «за», особенно после того, как опция «против» лидировала все время подсчета голосов, — это неоспоримое доказательство того, что молдавское общество вовсе не горит единодушным желанием идти в Европу. Более того, голосование показало, что Молдова как таковая проголосовала против евроинтеграции, и в Европу ее «тянут за уши» зарубежные соотечественники, которые и так являются частью этой самой Европы.

Во-вторых, этот результат референдума «на грани» подает сильнейший политический сигнал Евросоюзу. Противников расширения ЕС за счет Молдовы здесь и так хватает. Конечно, ЕС не стал бы в один момент прекращать любое сотрудничество с Молдовой, какими бы ни были результаты референдума. Но цифры на сайте ЦИК говорят: «Не так уж мы и хотим в этот ваш ЕС». Сложно ожидать, что отношения Кишинева с Брюсселем от этого улучшатся, а уже начатый переговорный процесс о членстве Молдовы в ЕС значительно ускорится.

В-третьих, результат, показанный Санду и ее референдумом, сложно трактовать иначе, чем свидетельство слабости президента на внутриполитической арене. И это перед критически важными парламентскими выборами, которые пройдут в Молдове летом следующего года.

Сегодняшний результат — это намек на то, что партии Санду не удастся сохранить единоличное большинство в парламенте следующего созыва. И, возможно, прямо сейчас — лучшее время для начала переговоров о создании коалиции в будущем парламенте, причем, возможно, с силами и политиками, которые сейчас кажутся жесткими оппонентами президента.

В-четвертых, результаты дня выборов показали, что молдавский избиратель подошел к своему голосованию прагматично. Санду пыталась «развести» его на эмоции: неважно, мол, что на протяжении ее первого срока экономические успехи Молдовы были спорными, а борьба с коррупцией малорезультативной, главное — сближение с теплым, светлым и безопасным ЕС стало явью.

Избиратель же оказался более склонным оценивать реальные достижения президента, состояние своего кошелька и количество высокопоставленных коррупционеров за решеткой. Щедрый электоральный урожай при этом собрали политики, обещавшие молдаванам повышение зарплат и пенсий, едва ли не бесплатный газ, вечный мир и дружбу со всеми странами  — классический набор популиста в этой части мира.

В-пятых, итоговые цифры на сайте ЦИК еще требуют подробного анализа, но молдавская диаспора снова, и не впервые, стала ключевым фактором, повлиявшим на результаты голосования. Конечно, это свидетельствует о разрыве в ценностных установках молдаван, живущих на родине, и их зарубежных земляков. Но, с другой стороны, дает повод задуматься: а какими были бы результаты референдума, если бы на всю Россию работали не два молдавских избирательных участка, причем оба в Москве, а, например, семнадцать, как в США, или более полусотни, как в Италии.

Да, заявленные причины столь малого количества участков — неспособность Кишинева обеспечить безопасность процесса — звучат вполне убедительно. Но это не значит, что Санду и ее команду не ждет жесточайшая критика от расправивших крылья политических оппонентов: мол, будь в России на пару участков больше, результаты голосования могли бы быть совершенно другими.

В-шестых, если считать избирательный процесс и кампанию по подготовке референдума экзаменом для молдавской социологии, то она его с треском провалила. На протяжении последних дней и недель СМИ публиковали результаты десятков опросов, но ни один из них не показывал, что такой результат референдума возможен: социологи единодушно прогнозировали уверенную победу варианта «за».

Точно так же ни один опрос не прогнозировал, что Александр Стояногло, новичок в практической политике, наберет более четверти голосов — ему прогнозировали в два раза меньший результат. И это — повод поставить под сомнения социологические модели прогнозирования результатов второго тура выборов: напомним, до вчерашнего дня социологи убеждали в довольно легкой победе Санду в схватке с любым оппонентом.

В-седьмых, результаты первого тура — это очевидный повод присмотреться к Александру Стояногло.

Очень сложно рассуждать о том, кто из кандидатов имеет больший ресурс для расширения своего электорального поля. Так же сложно прогнозировать, по какому сценарию пойдет кампания на протяжении двух недель (второй тур состоится 3 ноября): станет ли она референдумом о доверии Майе Санду, или пройдет по принципу выбора избирателем меньшего зла, или кандидаты удивят избирателей нестандартными подходами к убеждению людей проголосовать за себя.

Фактом является то, что на молдавской политической сцене появляется новый очень серьезный игрок, и это тем более важно в преддверии парламентских выборов-2025. При этом разрыв в полтора десятка процентов в первом туре и отсутствие явных потенциальных союзников в верхней части итоговой таблицы не дают Майе Санду повода почивать перед вторым туром на лаврах: исход выборов до сих пор неясен.

Наконец, в-восьмых, оказалось, что российское влияние на молдавских выборах вполне работает.

Не станем оценивать заявления Санду о якобы масштабной скупке голосов, сделанные ею в ночь после выборов: такие комментарии должны прозвучать от правоохранительных органов и международных наблюдателей за избирательным процессом. Но, тем не менее, потокам дезинформации и явной лжи, с которыми на протяжении последних полугода столкнулось молдавское общество, молдавская власть противостояла явно недостаточно. Результат — общество, в котором, как еще совсем недавно считали эксперты, вроде бы сложилось не абсолютное, но крепкое большинство, выступающее за интеграцию их государства в Европейский союз, делится в этом вопросе пополам, очерчивая потенциально глубокую линию разлома внутри себя. И кто знает, когда этот разлом актуализируется снова и какие результаты это будет нести для Молдовы.

Разногласия по вопросу европейской интеграции среди обычных молдаван можно было без труда заметить прямо на избирательных участках страны в день выборов.

«Не доросли до Европы»

Гагаузия — автономный регион на юге Молдовы. В политическом смысле это отдельный от остальной страны мир: местное население поддерживает Россию практически тотально.

В начале 2014 года здесь даже провели «референдум» о «внешнем самоопределении» Гагаузии. Его результаты хоть и считаются молдавскими властями юридически ничтожными, показательны: 97% участников этого мероприятия проголосовали за вступление Молдовы в Таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном, за членство Молдовы в Европейском союзе высказались менее 2,5% проголосовавших.

Десять лет спустя гагаузы получили возможность проголосовать за направление интеграции их страны уже на официальном референдуме.

Накануне плебисцита башкан (глава) Гагаузии Евгения Гуцул призвала земляков голосовать против евроинтеграции.

«Наша независимость, история, наша вера и традиции — все это находится под угрозой. Будущее наших детей зависит от нашего выбора сегодня. Давайте вместе защитим нашу родину и проголосуем против европейской псевдодемократии», — заявила она в обращении, опубликованном в телеграм-канале правительства Гагаузии.

Голосование в Гагаузии представляло дополнительный интерес, так как именно отсюда родом главный, согласно результатам опросов, соперник Майи Санду в президентской гонке — бывший генпрокурор и кандидат от Партии социалистов Александр Стояногло.

Впрочем, корреспонденты Би-би-си, приехавшие в столицу автономии Комрат, никаких очередей из желающих проголосовать не обнаружили. Хотя и на низкую явку сотрудники избиркомов не жаловались.

К участку, расположенному в центральном доме культуры, прикреплено 2300 избирателей.

К 12:00, как рассказали Би-би-си сотрудники комиссии, проголосовало почти 400 человек. В основном на участке были видны семейные пары и пожилые люди. Молодежи почти не было.

На пластиковых стульчиках сидели несколько пенсионерок, наблюдателей от разных кандидатов в президенты, все они говорили, что выборы проходят спокойно и без нарушений: «У нас девочки тут всегда хорошо работают», — сказала наблюдательница, представляющая кандидата Викторию Фортунэ.

Большинство опрошенных Би-би-си избирателей в Комрате голосовали против «проевропейских» изменений в Конституцию Молдовы.

«На меня вот вчера собаки напали, кулек порвали. У нас тут для собак все, а не для людей, не доросли мы еще до Европы», — пожаловался пожилой гагауз.

Но нашелся и избиратель, ответивший на вопрос референдума положительно: «Мы находимся в Европе и должны стремиться в ЕС, — сказал он. — А с Россией нам нужны хорошие отношения, но не обязательно с властью. Не надо путать людей и государства. Правительства меняются, отношения между людьми должны оставаться».

Шестая школа — самый большой участок Комрата, к которому приписано 2845 избирателей, к полудню тут проголосовали почти 500 человек.

На крыльце школы чешет ухо местный бездомный пес. «Это не Майи Санду случайно собака? Не она оставила?» — шутит, заходя на участок, местный пенсионер.

Наблюдательница от Ирины Влах — бывшей башкана Гагаузии — говорит, что никаких серьезных нарушений и на этом участке зафиксировано не было: «Не все только берут оба бюллетеня, некоторые голосуют только за президента, а бюллетень на референдум брать отказываются».

Накануне референдума сторонники европейской интеграции Молдовы опасались, что их оппоненты призовут молдаван игнорировать референдум и тем самым сорвут его: для того, чтобы плебисцит был признан состоявшимся, в нем должны принять участие не менее трети от общего числа избирателей. Однако ближе к решающему дню большинство кандидатов, скептически настроенных относительно ЕС, а главное — «рука Кремля» в Молдове, беглый олигарх Илан Шор, призвали не бойкотировать референдум, а голосовать на нем против.

В итоге «за» на референдуме о ЕС проголосовало чуть больше 5% жителей региона, против — почти 95%.

Первое место на выборах в Гагаузии занял здешний уроженец Александр Стояногло с результатом в почти 49% избирателей. Майя Санду финишировала лишь пятой: ее поддержали немногим больше двух процентов жителей Гагаузии. Но в Гагаузии живут всего около 135 тысяч человек.

Приднестровье без подвоза

Еще одно важное место на электоральной карте Молдовы — пояс вдоль административной границы с непризнанным Приднестровьем. Здесь были открыты три десятка участков, на которых могли проголосовать жители неподконтрольных официальному Кишиневу территорий.

В ходе предыдущих избирательных кампаний на таких участках победу праздновали пророссийские политические силы и отдельные кандидаты — не в последнюю очередь благодаря тому, что приднестровские «власти» организовывали массовый подвоз приднестровских избирателей, а те голосовали за максимально близких Москве кандидатов.

К удивлению корреспондента Би-би-си, поехавшего понаблюдать за днем голосования в село Варницу, фактически пригород приднестровского города Бендеры, на этот раз активность избирателей на этих специальных участках была аномально низкой. «Власти» Приднестровья отказались от электорального подвоза, поэтому во дворе местной школы — в ней расположены сразу три таких участка — не было очередей в сотни человек, которые наблюдались здесь в прошлые разы.

«В 2016 году у нас на этом же участке в четыре часа дня уже закончились бюллетени, и мы ездили в соседнее село за дополнительными», — вспоминает глава участкового избиркома Татьяна Друч.

Сейчас такого нет и близко, а в Варницу приехали, а то и пришли пешком принять участие в выборах, скорее, самые мотивированные жители Приднестровья.

Многие из них наотрез отказываются разговаривать о выборах с журналистами. Более словоохотливые — в основном рассказывают о своих проевропейских настроениях.

«Раньше жителей Бендер агитировали, им платили (за участие в молдавских выборах). На этот раз в этом направлении не работали совершенно. Мы даже не были уверены, что участок для нас работать будет», — говорит пожилой житель Бендер Константин.

Он признается: голосовать идет за Евросоюз, «за свободу, за будущее, за детей, против войны». Хотя тут же признает, что в родном городе он не в большинстве: «Но мы с соседями политические вопросы стараемся не затрагивать, жизнь есть жизнь».

Вслед за ним идут голосовать еще двое пенсионеров. Один из них, улыбаясь, представляется «Михаил, бендеровец» и так же радостно рассказывает: «За кого буду голосовать? Мы хотим жить при капитализме. А там, — неопределенно машет „бендеровец“, видимо, в сторону России, — мы уже были, мы там уже все видели». Закончив, подмигивает и прощается словами «Слава Украине!»

Две пожилые женщины к настроению земляка относятся скептически. Они говорят наперебой, сплошным потоком, перебивая друг друга: «Мы проголосовали за то, чтобы мир был! Чтобы Молдова осталась Молдовой, а румыны пусть у себя сидят! Раньше ЕС, конечно, был примером, а сейчас там бардак! Все наши дети туда поуезжали, и мы от них знаем, что там не все идеально! Люди там зарабатывают, а сюда приезжают лечиться, из-за них цены на лечение в Бендерах до неба взлетели!»

«Когда мы с Россией были, все было прекрасно!» — наконец резюмирует одна из них, и они, игнорируя уточняющие вопросы, удаляются со школьного двора.

На фоне в основном пожилого контингента возле участка выделялся двухметрового роста молодой человек в ярко-красной куртке и копной огненно-рыжих волос. Спрашиваем у него, почему он не заходит внутрь, он лаконично отвечает: «Я гражданин РФ. Голосует моя девушка. Жду ее». Тут же выходит 24-летняя Влада, симпатичная брюнетка с пирсингом в носу. Интересуемся, за что голосовала. Она пожимает плечами: «За ЕС, разумеется. За новую дорогу. Мы сейчас живем в Приднестровье, но собираемся переезжать сюда. Так что мы в прямом смысле голосуем за наше будущее».

По ступенькам школы с видимым усилием спускается старенькая бабушка. Ее поддерживает под руку пожилая женщина — как выяснится позже, ее дочь. Они живут в Бендерах, привез на участок их внук бабушки: он живет здесь, в Варнице. Он должен вот-вот подъехать, а пока у женщин есть время поделиться видением политической ситуации.

«Да что же это такое, — сердится бабушка. — У каждого свои деньги: у украинцев гривны, у нас рубли, у молдаван леи. Пускай бы у нас тоже леи были, лишь бы все было дружно».

Услышав в ее голосе не типичные для русского языка слова, задаем следующий вопрос на украинском, бабушка с готовностью переходит на него. Ударяется в ностальгию и вспоминает, какие «раньше» были цветущие колхозы, как дружили между собой молдаване, русские, украинцы, гагаузы.

Ее дочь по-украински разговаривает значительно хуже. «Сейчас на месте цветущих колхозов — запустение. Что у нас, что особенно на Украине, — говорит она. — Вы молдавские товары видели? Ну, давайте честно, они же ни на какие европейские стандарты не тянут! Да и вообще, что хорошего нам искать за границей? Каждый должен жить, где родился, работать, где родился. А не есть заграничные помидоры! Вы знаете, какие у нас в Молдове помидоры?»

Бабушка тем временем переходит к мыслям о будущем. «Я-то свой век уже доживаю. А вот дети, внуки… Хочется, чтобы они жили нормально, жили в мире, как раньше», — как будто молится она.

Проходящий мимо бородатый дядька, подслушавший наш разговор, резко вмешивается: «Так вот пусть Россия свою армию выведет, и будет все в мире, будет все нормально».

Женщины вздрагивают. Та, что помладше, восклицает: «Это все политика, мы в нее не вмешиваемся!» Они прощаются и не спеша идут по направлению к центральной улице Варницы.

В итоге «за» на «европейском референдуме», инициированном Майей Санду, на приднестровских участках проголосовали более 37% избирателей, «против» — 62,6%.

На президентских выборах больше всего голосов жителей Приднестровья набрал Александр Стояногло — 35,4%. Действующую главу государства поддержали 25,2% участников выборов из непризнанной республики.