Можно по-разному относиться к распаду Советского Союза. На это всегда будут разные точки зрения и разные аргументы, но одно является бесспорным — после этого безопаснее в регионе не стало, он превратился в поле противодействия геополитических сил. В Молдове была своя война в 1992 году, но и сегодня, спустя тридцать с лишним лет после начала трагических событий весны-лета 1992 года, в Кишиневе и других молдавских городах снова с напряжением следят за сводками боевых действий, эпицентр которых находится в нескольких сотнях километров восточнее молдавской столицы.
А ровно двадцать шесть лет назад во многом (но не во всём) схожие действия происходили в тысяче километров западнее Кишинёва — 24 марта 1999 года начались бомбардировки Югославии. Они продлились семьдесят восемь дней, в течение которых воздушные силы НАТО осуществили 1991 боевой вылет, каждый из которых нёс смертельную опасность любому жителю Югославии, несмотря на то, что официальной целью операции объявлялось противодействие белградским силам в небольшом относительно общих размеров Югославии крае Косово, в котором Белград инициировал проведение операции по подавлению терроризма и сепаратизма.
В «цивилизованных странах» это было расценено как «геноцид», после чего была инициирована «операция по принуждению к миру». Но на самом деле югославская трагедия началась, конечно же, не в 1999 году, а намного раньше. Бомбардировки Белграда были лишь кульминационным моментом процесса, который длился около пятнадцати лет.
Вскоре после смерти Тито в мае 1980 года выяснилось, что в Югославии нет другого человека, который мог бы своей волей и умом удержать страну в едином формате, а времени для того, чтобы забыть все предыдущие ужасы и лавины взаимных кровных претензий друг к другу для народов, населявших Югославию, прошло слишком мало. И потому уже в середине 80-х годах для Югославии начала применяться стратегия, в конечном итоге приведшая к развалу страны.
Она же, к слову, использовалась и для СССР, но если в случае с Советским Союзом ее авторы и бенефициары шли осторожно, так как всегда был риск того, что Москва огрызнётся ядерным ударом (этот риск существует и сейчас, о чём там при удобных случаях напоминают), то с Югославией особо не церемонились, потому что дать болезненный ответ кому-либо она не могла, так и не позаботившись о создании ядерного оружия.
Ослабление СССР во второй половине 80-х, постепенно ведшее к распаду государства, параллельно ухудшало и политические позиции Югославии, которая несколько десятилетий пользовалась паритетом в противостоянии сверхдержав, США и СССР, и лавировала между ними, угрожая податься то в одну сторону, то в другую. Примерно так же вела себя и Румыния при Чаушеску, которая долго заигрывала то с Западом, то с Востоком, но по мере того, как влияние и могущество Востока (то есть Москвы) угасали, выбранная Чаушеску стратегия становилась все более и более проигрышной.
Чем это закончилось лично для Чаушеску, все помнят по декабрю 1989 года. Но если Румыния избежала большой войны, отделавшись ферзём, то с Югославией всё было наоборот — все югославские «ферзи», перекрасившись в национальные цвета новых республик, остались при своих и обогатились на распрях и последовавших войнах, а вот простой народ захлебнулся в крови. Двести тысяч погибших за менее чем пять лет.
Это была расплата за нежелание принимать новый, «вашингтонский» мировой порядок, а также за стремление Белграда бороться за права сербов, которые после ускорения процессов сепаратизма (а определенные структуры Запада всячески ускоряли его, финансируя националистически ориентированные движения в шедших к отделению республиках) оказались в правах национальных меньшинств, причем в весьма больших количествах (сотни тысяч в Хорватии и миллионы в Боснии). Возможно, Белград и сумел бы защитить сербов, но у него не было самого главного, что было у Москвы и что позволило Москве, несмотря ни на что, избежать самых кровавых из возможных сценариев распада СССР — ядерного оружия.
И потому убивали Югославию долго и беспощадно. Killing me softly, как поётся в одной песне, хотя лучше было бы lengthy, то есть длительно. Не было риска того, что Белград огрызнется и сможет как-то навредить тем, кто управляет процессами, происходившими в самые тяжёлые для всех балканских народов, не только для сербского, времена. Ни на какое противостояние с так называемым «мировым сообществом» югославы никогда не рассчитывали и, соответственно, к нему не готовились.
А прохладные отношения с Москвой в итоге вышли боком — возможно, русские и поделились бы с южными славянами в свое время необходимыми технологиями, которые позволили бы Белграду обзавестись ядерным оружием и избавить себя от экзистенциальных угроз. А то, что дело не только в «демократизации» и «стремлении к свободе», сербы поняли, видимо, слишком поздно.
Расчленив страну по административным границам бывшей большой Югославии, Запад, не получая отпора, как настоящий гопник, решил снять всё до трусов и с малой Югославии, взявшись за автономный край Косово. Начавшиеся ровно двадцать шесть лет назад события не просто стали кульминацией процесса распада Югославии, но они стали отправной точкой для событий, разыгрывающихся уже сегодня.
Во-первых, закончив с Югославией, Запад двинулся дальше, к востоку, расширяясь в рамках НАТО — а это Румыния, Болгария, а за ними уже и наш регион, Молдова, Украина и… и Россия, которая верно почувствовала в событиях 1999 года экзистенциальную угрозу для себя и избавилась от последних иллюзий о возможности честного раздела зон влияния на европейском континенте с «западными партнёрами».
Неслучайно именно тогда, практически сразу после окончания бомбардировок, к власти пришёл Путин, что ознаменовало медленный, но верный поворот в сторону национальных интересов и безопасности, о которых Москва в предыдущее десятилетие не особо задумывалась. Она ничем не смогла помочь сербам, но, по крайней мере, сделала правильные геополитические выводы из произошедшего.
Кто-то скажет, что сегодня Москва действует под тем же лозунгом, что и НАТО в 1999 году — на попытки Киева задавить «сепаратистов» она, хотя и с большим опозданием, отреагировала так же, как НАТО отреагировал на то, что Белград попытался навести порядок с косовскими «сепаратистами». Однако при этом сильно разнится медийный фон — в 1999-м это называлось «принуждением к миру», сегодня же мировые СМИ используют совсем другие формулировки и не говорят о «принуждений к миру», а обвиняют Москву в желании воевать, хотя очевидно, что это вынужденный шаг, и, если бы существовало мирное решение конфликта, его обязательно использовали бы.
Чем всё это грозит нам? К счастью, на территории Молдовы нет военных объектов (хотя объектом охоты и ударов со стороны Москвы могут стать и другие элементы, например лагеря для подготовки перебрасываемых в соседнюю страну боевиков). Также Кишинёв, к своей чести, вполне мирно сосуществует в соседстве с неподконтрольными ему территориями и не обстреливает их при любом случае, в отличие от Киева, восемь лет капля по капле стачивавшего терпение Москвы регулярными обстрелами Донецка и Луганска и уничтожениями небольших населённых пунктов (сёл и посёлков) в зоне противостояния, названия которых мало что скажут обычному гражданину Молдовы.
Одним словом, Молдова и близко не создавала и не создаёт Москве столько проблем, сколько создаёт Киев. Но, к сожалению, Кишинев уже давно втянулся в опасные заигрывания с НАТО, которые создают для нас самих прецедент, которыё в будущем могут обернуться против нас самих же. Не секрет, что с 2013 года Молдова участвует в «миротворческой миссии НАТО» в Косово. Официально это миссия по недопущению беспорядков и всё такое.
Но на самом деле, если эти беспорядки инициируют албанцы, составляющие в Косово большинство, то миротворцы ведут себя пассивно и с озабоченным видом говорят, что «ситуация вышла из-под контроля». Наиболее ярко это проявилось в марте 2004 года, когда по всему краю прошли жестокие погромы сербских православных храмов и домов сербов, несколько десятков человек были убиты. «Миротворцы» держат в узде лишь сербов, а не албанцев — и, по сути, они закрепляют результаты раздела Сербии и Косово, но никак не способствуют процессу реинтеграции края в Сербию.
И всё бы ещё ничего, но проблема в том, что в эту миссию теперь вписалась и Молдова, которая официально не признаёт Косово, то есть наделяет его таким же статусом и отношением, как и Приднестровье. Но при этом молдавские военные закрепляют результаты отделения Косово от Сербии, действуя на стороне сепаратистов и сохраняя для них нынешний статус-кво, мешающий Белграду провести операцию по реинтеграции страны.
Конечно же, никакого официального разрешения от Белграда на размещение молдавских миротворцев на территории страны, которую Кишинёв признает целостной (то есть вместе с Косово), нет. Молдавские военные находятся в Сербии без разрешения сербов — но при этом имеют разрешение Вашингтона. Это достаточно красноречиво, не так ли?
А самое удивительное — при этом у Кишинёва есть зеркальная ситуация с другим неподконтрольным центральной власти регионом. Там также находятся миротворцы, на выводе которых Кишинёв при этом не устаёт настаивать и напоминать о том, что кто-то, дескать, незаконно оккупировал часть страны.
Хорошо, но по таким же меркам молдавские солдаты, в каком бы там ни было статусе и количестве, делают то же самое в Сербии и не имеют при этом никакой бумаги от официального Белграда. В то же время у Москвы есть согласие Кишинева на миротворческую миссию в Приднестровье — пусть оно 1992 года, но оно есть, это бумага, это документ, нравится он кому-то или нет!
Эта ситуация создаёт для Кишинёва очень странный оксюморон — вы требуете не нарушать вашу территориальную целостность, но в то же время сами способствуете нарушению территориальной целостности страны, в лицо которой говорите, что вы уважаете её территориальную целостность. Очень хотелось бы в порыве патриотизма поддерживать власти Молдовы во вся и во всём, но как у любого здравомыслящего человека, тут возникают крайне противоречивые вопросы.
Такая вот странность, которую в будущем ещё могут припомнить Молдове — и сделать это в самый неприятный момент.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал https://t.me/enewsmd Много интересного: инсайды, заявления, расследования. Много уникальной информации, которой нет у других.
