Вспомним положения из Всемирной декларации прав человека,
которая (если верить декларации Верховного комиссара ЕС от имени Евросоюза,
сделанной к международному дню печати в этом году) должна оставаться одним из
ключевых приоритетов ЕС в области прав человека. Почему у нас на эти права из
ратифицированной парламентом РМ Всемирной декларации прав человека плюет с
высокой колокольни руководство страны? В законодательстве, регламентирующем
данную сферу, царит кавардак.
В 2018 году был принят кодекс №174/2018 об аудиовизуальных
медиауслугах. Из преамбулы узнаем, что документ принят якобы в подтверждение
того, что РМ присоединяется к неидентифицированным в кодексе стандартам ЕС о
свободе выражения мнения и доступе к аудиовизуальным медиауслугам, а также
якобы на основании пункта d) статьи 66; пункта r) части (3) статьи 72; пунктов
a) и b) части (2) статьи 126; части (1) статьи 132 Конституции.
В кодексе даны ссылки на некие несуществующие
стандарты ЕС. Статьи Конституции, на которые также ссылаются, не имеют никакого
отношения к аудиовизуалу. Судите сами.
В статье 66 d) — требование к парламенту с 1994 года
утвердить основные направления внутренней и внешней политики РМ. Их как
не было, так и нет. Потому как проект не предлагался ни одним из
президентов, чего требует закон.
Согласно пункту r) части (3) статьи 72 парламент вправе
принимать некие – какие? – законы, кроме обозначенных Конституцией.
В пунктах a) и b) части (2) статьи 126 — требования к
молдавской якобы рыночной экономике, которую с 1994 года должны регулировать
неким несуществующим органическим законом.
В части (1) статьи 132 «Налоговая система» говорится, что
все налоги и сборы устанавливаются согласно закону.
Таким образом, в преамбуле – одни декларации не по теме,
текст же кодекса — о другом. Это юридическая тавтология, грубейшее нарушение
положений закона №100/2017 о нормативных актах.
Ссылка на европейские стандарты для медиа — полная чушь.
Стандарты – это Европейская хартия по правам человека? Или это Директива ЕС
2010/13/ЕС об аудиовизульных услугах масс-медиа, которую РМ не ратифицировала?
Между тем некоторые положения этой директивы не помешало бы
учесть и в нашем законодательстве. В статье 1 — подробное определение понятий
«услуга масс-медиа» (только телевизионные и радио), «теле- и радиореклама»,
«спонсорство» (любой вклад государственных, частных структур или физических лиц, не
занятых предоставлением аудиовизуальных медиа-услуг или производством
аудиовизуальных произведений, с целью продвижения имени, бренда, имиджа,
деятельности или собственных продуктов).
Ничего этого в нашем кодексе нет. Между тем, согласно статье
3(3) закона №100/2017 о нормативных актах, еще с 2017 года все нормативные акты
должны соответствовать законодательству ЕС. Почему так? Просто правительство до
сих пор не удосужилось усвоить, что законы полагается исполнять, их нельзя
игнорировать и обходить. Но парламент не требует исполнения законов, у него
узкая специализация – их принимать.
В Кишиневе сферы регулирования разделили. Аудиовизуальные
медиа должны действовать в рамках кодекса №174/2018. Печатные СМИ – в рамках
закона о печати №243/1994 и на основании лицензий от АГУ. А интернет-медиа –
частично на базе 14 законов и 54 постановлений правительства.
И во всех указанных нормативных актах — опять же хаос
и несогласованность как в терминах, так и в методах регулирования, контроля и
надзора.
И вот, вместо того, чтобы навести порядок в
законодательстве, президент предлагает свой «патриотический» проект.
Создается над- и суперсистемный центр стратегических
коммуникаций и борьбы с дезинформацией. Который якобы будет способствовать
снижению«влияния вредоносной информации на процессы принятия решений в РМ,
развития средств коммуникации между государством и гражданином по вопросам
внутренней и внешней политики, объединения усилий государства, гражданского
общества, СМИ и частного сектора для повышения устойчивости общества и
продвижения национальных интересов».
То есть центр будет возвышаться и над советом по
аудиовизуалу, и над всей системой и инфраструктурой регулирования
интернет-порталов, и над антикоррупционным центром, и над СИБ. И будет при этом
в подчинении президента, который станет руководить, назначать директора с
практически неограниченными полномочиями (на конкурсной основе, естественно), с
правом получать любую секретную государственную информацию. Это больший доступ,
чем у президента и парламента!
В пояснительной записке к проекту автор считает обоснованной «необходимость
укрепления потенциала государства в борьбе с деструктивными явлениями и
координации действий по противодействию сообщениям, нарративам и коммуникациям,
дезинформацией и манипулированием информацией, независимо от их происхождения,
которые могут нанести ущерб национальной безопасности и поставить под угрозу
достижение национальных интересов».
По мнению автора, создание центра будет способствовать
«очищению (пылесосом или шваброй?) информационного пространства от
токсичных элементов, негативно влияющих на процесс мирного и окончательного
урегулирования приднестровского конфликта».
Все это хорошо на митинге — но не годится для обоснования
абсолютно сырого проекта.
В документе 18 статей плюс особое мнение правительства на
восьми страницах. Свои же министры не смогли промолчать – но вопреки их
замечаниям и предложениям, вопреки негодованию общественности, парламент 14
июля утвердил проект в первом чтении, без замечаний и на ура.
Некая не указанная комиссия якобы обобщила «мнения и
предложения» на 84 страницах. Все это на портале парламента без подписи, без
регистрационного номера, как приложение к проекту. При этом нет полагающейся по
закону №100/2017 о нормативных актах экспертизы (экономическая
экспертиза — статья 34(3), финансовая — статья 34(5), антикоррупционная —
статья 35, экспертиза на предмет совместимости с действующей нормативной базой
и законодательством ЕС — статья 36, правовая экспертиза минюста — статья 37).
Закон недвусмысленно требует этих экспертных заключений – и
только от профильных экспертов, которых нет ни в госканцелярии правительства,
ни в структурах, призванных представлять соответствующие экспертные заключения,
ни в секретариате парламента.
Согласно статье 36(6) закона о нормативных актах, автор
законодательной инициативы, получив экспертные заключения, обязан при наличии
обоснованных замечаний включить их в проект и дополнить пояснительную записку
выводами экспертиз.
Кто в ответе за то, что все эти требования игнорируют?
Никто: в ведомственных компетенциях это не предусмотрено.
Чья вина в том, что нарушаются системные требования
законотворчества? Виноваты парламент и его руководство, частично президент и
правительство.
Уже после принятия проекта в первом чтении 17 ноября вечером
в парламенте зарегистрировали экспертное заключение антикоррупционного центра.
Вот только несколько значимых замечаний.
В тексте проекта и в пояснительной записке нет ясности на
перспективу, в записке отсутствуют комплексный анализ целей закона и
обоснование необходимости закона и центра, основанное на примерах других стран.
Нет анализа воздействия нововведений на ограничение конституционных прав и
свобод, право выражения мнения гражданами (согласно статье 32 Конституции).
Автор не представил никаких обоснований необходимости
учреждения центра, предлагаемого взамен улучшения механизма, деятельности
совета по аудиовизуалу и СИБ.
Разве эти «скромные» замечания не являются веским основанием
для авторов и соавторов «Патриота» умерить свои желания и отозвать сомнительную
инициативу до ее утверждения во втором чтении?
