Что означает
такой настрой для молдавской политики, и какие уроки можно вынести из
завершившейся избирательной кампании, проанализировал старший научный сотрудник
Института постсоветских и межрегиональных исследований, доцента кафедры стран
постсоветского зарубежья РГГУ Александр Гущин.
Фоновые
обстоятельства
15 ноября состоялся второй тур выборов
президента Молдовы, который принес победу лидеру партии «Действие и
солидарность» PAS Майе Санду.
Она получила 57% голосов и была избрана президентом Республики Молдова.
Об этом результате говорят как о неожиданности, а между тем, многое во
внутриполитической жизни Молдовы в последнее время указывало на возможность
такого исхода.
Восприятие
современной политической и социальной жизни Молдовы обусловлено геополитическим
противостоянием, и было бы неверно исключать этот аспект из анализа ситуации в
стране, тем более что он сыграл не последнюю роль в только что
закончившейся президентской кампании. Однако было бы неправильно и
обусловливать итоги президентских выборов исключительно внешнеполитическими и
геополитическими причинами. Президентская кампания вобрала в себя все то, что
сегодня присутствует в политической жизни Молдовы, стала отражением
общественных процессов, происходящих в республике.
Строго говоря,
решение Конституционного суда Республики Молдова было принято в 2016 г. с нарушениями ввиду того, что решение
об изменении конституции просто не могло приниматься судом. Но тогда в
угоду некоронованному королю Молдовы Владу Плахотнюку необходимо было
продавить это решение, чтобы добиться выгодных для него результатов президентских
выборов. Впоследствии Плахотнюк даже снял с выборов Мариана Лупу, что было
на руку Игорю Додону, который не без труда, но выиграл выборы 2016 г.
После выборов в стране сложилась конфигурация, в рамках которой Додон был
официальным президентом страны, имеющим крайне мало полномочий, а реально ей
по-прежнему управлял Плахотнюк, и вся политическая система была наполнена его
людьми.
До сих пор споры относительно формы проведения президентских
выборов не утихают, более того, сама форма республиканского устройства зависит
от конъюнктурных соображений.
Так, недавно была
создана конституционная комиссия по рассмотрению вопроса об усилении
президентских полномочий, а после выборов действующий президент уже говорит о
том, что Молдова – парламентская республика, и речь идет о дальнейшем
ослаблении президента, в частности, о возможном переподчинении Службы
информации и безопасности. Тем не менее, второй раз подряд в XXI веке
в парламентской республике президент избирается всеобщим голосованием.
Первый тур
В первом туре
выборов явка избирателей оказалась крайне невысокой – всего 45%, что вызвано
двумя основными причинами – глубоким разочарованием общества в политическом
классе Молдовы, апатией, вызванной необходимостью элементарного выживания, и, в
меньшей степени, фактором коронавируса. Однако, несмотря на небольшую
явку, первый тур продемонстрировал показательные результаты. Главной сенсацией
стало то, что Додон не только не смог выиграть в первом туре, но даже уступил
первую строчку своему основному конкуренту Санду, и это притом, что сам Додон
говорил о возможной победе уже в первом туре. Он проиграл Санду 3% голосов, и
выборы переместились во второй тур.
Кампания перед
первым туром велась довольно вяло, за исключением отдельных скандальных
моментов, вроде истории со срывом популистским лидером «Нашей партии» Ренато Усатым встречи Додона с избирателями в
Фалештах. При этом стороны не обращали пристальное внимание на
геополитические аспекты, действующий президент сосредоточился на важности
отсутствия потрясений и на преемственности политики, а его конкурент остро
критиковала его за ситуацию с коррупцией в республике, социальные проблемы и
реакцию на эпидемию коронавируса.
Итоги первого
тура показали, что условно левый электорат, который иногда называют
пророссийским, оказался раздроблен между Усатым и президентом. Это
особенно негативно сказалось на итоговом результате Додона, в то время как
Усатый получил 17% голосов в некоторых районах страны, например, в Бельцах
(Усатый – мэр этого второго по величине города в стране) и вышел на первое
место. Остальные кандидаты набрали заметно меньшее число голосов, причем было
заранее понятно, что голоса кандидатов из унионистского лагеря, очевидно,
отойдут во втором туре к Санду.
Результаты
первого тура действительно оказались неожиданными: практически ни один опрос
общественного мнения не давал преимущества Санду, напротив, преимущество в
3-10% отдавалось Додону. Это говорит об ангажированности социологических
служб Молдовы.
Второй тур и победа
Санду
После первого
тура стало понятно, что без мобилизации своего электората Додону будет
практически невозможно перевернуть ситуацию в свою пользу, даже принимая во
внимание тот факт, что открытый призыв Усатого голосовать против Додона мог не
подействовать на весь его электорат, далекий от унионистских и проевропейских
тенденций. Период между первым и вторым турами стал наиболее ярким
моментом кампании.
С одной стороны,
президент взял заметно более жесткий тон. Неудовлетворенный итогами
голосования первого ноября, он стал говорить об экзистенциальном выборе, о
традиционных ценностях, о том, что диаспора представляет собой «параллельный
электорат». Видимо, он делал расчет на то, что такая риторика, как и
персональные выпады против оппонента, будет способствовать консолидации
ядерного электората, а также приведет на участки заметно большее число граждан,
которые испугаются возможных последствий прихода на высший пост в стране
человека с унионистскими или более современными проевропейскими взглядами.
Однако такой
политтехнологический ход не сыграл президенту на руку. Напротив, тезис о
параллельном электорате в еще большей степени настроил против него и без того
нелояльную диаспору в западных странах. Кроме того, среди 10 пунктов
Додона практически ничего не говорилось о борьбе с коррупцией, а между тем
именно антикоррупционная тема усилиями его оппонентов была превращена в главный
тезис предвыборной кампании.
Диаспора в
западных странах (в России ее активность была крайне незначительна) и так
проголосовала бы за Санду, но ее небывало высокая активность во втором туре
степени была вызвана и резким неприятием риторики Додона.
Сегодня эксперты,
близкие к ПСРМ, да и сам Додон склонны объяснять свое поражение именно фактором
диаспоры. Они намекают на то, что в западных странах граждан Молдовы
доставляли на участки, нарушая запрет на организованный подвоз. Намеки на
важность установления избирательных ограничений для лиц, долгое время постоянно
не проживающих на территории Молдовы, выглядят довольно странно, принимая во
внимание тот факт, что эти люди переводят в республику значительную часть
средств, поддерживая домохозяйства. Кроме того, внутри страны Додон выборы тоже
не выиграл.
Внутри Молдовы разница в голосах не такая значительная, но
по сравнению с тем, как голосовала страна в 2016 г., есть существенные
отличия. Особенно показательно выглядят результаты выборов в Кишиневе, где
такие районы, как Ботаника и Рышкановка, традиционно не настроенные в сторону
правых кандидатов, отдали предпочтения Санду. Не помогла выиграть выборы внутри
страны и выросшая в два раза по сравнению с первым туром активность жителей
Приднестровья.
Причин подобного
исхода второго тура несколько. Прежде всего, голосование во втором туре
было скорее протестным. Второй тур – это, помимо всего прочего, и соревнование
антирейтингов, и тут у Санду позиции оказались более выигрышными.
Тем более, перед
вторым туром политтехнологи Санду, видимо, решив завоевать сердца центристского
электората, решили повернуться лицом к русскоязычным, и она заговорила на не
таком уж плохом русском о важности многоязычия и о Молдове как о полиэтничной
стране, что, конечно, добавило ей голосов. Довольно успешно был обыгран женский
образ: Санду предстала перед избирателями как обаятельная женщина, которая не
без иронии в специальных клипах обыграла некоторые странные высказывания
Додона. Все это дало ей голоса тех, кто ранее колебался, голосовать ли за нее и
приходить ли на выборы вообще. Санду победила политтехнологически.
Что будет дальше
Тем не менее,
итоги выборов не переформатируют политическую ситуацию в Молдове. Полномочия
президента в Молдове довольно ограничены, и в этом контексте важен вопрос, в
какой мере Додон сможет обеспечить большинство в парламенте, которое может быть
сформировано социалистами и группой «Pentru Moldova», которая во
многом состоит из членов одиозной партии «Шор».
Свою роль может
сыграть и внешний фактор. Учитывая тесные связи Санду с Западом и конкретно с
США, внешние игроки могут вмешаться в этот расклад, обеспечивая давление на
депутатов, которые захотят войти в новую коалицию, чьи позиции в любом случае
не будут прочными. Вопрос о проведении парламентских выборов объективно стоит
на повестке: президентские выборы отчетливо показали, что структура парламента
не соответствует сложившемуся в стране раскладу политических сил.
Политическая
жизнь в Молдове после президентских выборов не успокоится, а будет еще более
динамичной. Додон сделает все, чтобы удержать свое влияние над парламентом и
обеспечить сохранение нынешнего правительства, как можно дальше отодвигая
досрочные парламентские выборы, а также убеждая всех в том, что он способен
консолидировать политические силы в парламенте и в перспективе взять реванш у
Санду.
Многое будет
зависеть и от нее: если Санду вновь вернется на радикальную унионистскую и
прозападную позицию, это отвернет от нее многих, кто отдал ей голос по причине
нежелания голосовать за Додона. Совершенно другой расклад будет, если при
прозападном курсе, который, естественно, будет иметь место, она будет
стремиться и к выстраиванию прагматичных отношений с Москвой. Сложится ли
второй вариант, во многом будет зависеть не только от нее и ее команды, а от ее
внешних партнеров, зависимость Санду от которых нельзя недооценивать.
Тем не менее,
победа Санду, даже несмотря на ограниченные президентские полномочия, стала
очень знаковым событием, фиксирующим не просто ее превосходство над оппонентом,
но и долговременные поколенческие, социальные и мировоззренческие тенденции в
молдавском обществе.
Левый, лояльный России электорат еще велик, и надо признать,
что при всех ошибках и просчетах, при всем негативном шлейфе от деятельности
власти, огромная часть общества осталась лояльна Додону.
Однако все это
только подчеркивает, насколько важно (в первую очередь – для России) смотреть
на взаимоотношения с Молдовой и с любой другой страной как на стратегический
долгосрочный проект, а не набор технологических действий. Особенно важен
в этом контексте вопрос о том, как сочетать недопущение излишней монополизации
пророссийской риторики ради продвижения узких политических интересов отдельными
политическими силами, что может ставить под угрозу восприятие образа России, с
консолидацией в нужный момент лояльного электората, обеспечивая поддержку тем
силам, которые могут системно выступать с программой реформ и обеспечивать
динамичное развитие отношений с Москвой.
Александр Гущин, старший научный
сотрудник Института постсоветских и межрегиональных исследований, доцент
кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ
